Иван Громов (Амосов)

Форум » Персоналии » Иван Громов (Амосов) » Ответить

Иван Громов (Амосов)

Новоалтаец: Подозреваю, что это одна из самых первых публикаций (1922 г.) о Громове-Амосове, организаторе и руководителе партизанского движения в Залесовском районе Алтайской губернии. NB! - Не путать с Игнатом Громовым (Мамоновым). ИЗ ДОКУМЕНТОВ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СИБИРИ Роль партизанского движения в Сибири огромна. Оценить вполне эту роль в ходе революции и гражданской войны сможет, пожалуй, только история, но и современникам необходимо остановить внимание на некоторых этапах этой героической борьбы, в особенности с их документальной стороны. Мы открываем страницу истории партизанского движения в Сибири воспоминаниями алтайского партизана тов. Громова (Амосова). — "Что я пережил с 1917 г. октября и что помню до 1920 г. включительно". Просто, последовательно изложенные им события являются, нам кажется, в большинстве своем общими для всех партизанских отрядов. Так, или почти так, создавалась и боролась Сибирская Армия Партизан. Приводим эти воспоминания почти полностью, с небольшими сокращениями. Автор был во время Октябрьской революции в Петрограде, затем съездил в Сибирь, вернулся обратно и сделал доклад Володарскому о сибирских настроениях. — Сделав доклад и получив снова полномочия и мандат, я проехал опять в Сибирь. Трудная была тогда езда, демобилизованная армия творила ужасы по дороге. В первых числах июня я уже был в Тюмени, где получилось известие о чехах. Поезд наш вышел на Омск. В Омске я пробыл три дня, жил в вагонах. И вот ночью началась перестрелка. Чехословаки начали занимать Омск, наших было мало, много изменников перешло на сторону чехов. На утро выхожу на вокзал, вижу офицеры уже в погонах. Эх, сердце скрутило. Прислушиваюсь к разговорам, узнаю, что на Алтайской дороге красноармейцы дерутся здорово. На первом отходившем поезде проехал до Новониколаевска, а из Новониколаевска на лошадях уехал в Барнаульский уезд, в Троицкую волость, в деревню Б.-Котай, близ реки Чумыша, там остановился жить. Когда я приехал, то друзей тут нашел мало, многие из них ушли в Красную гвардию и в горах Алтая сложили свои головы. Я собрал общество, старался убедить крестьян взять винтовки и идти на помощь Красной гвардии, но охотников не было. Я им говорил, что придет время, когда они с вилами пойдут воевать, мне никто не верил. Взялся у них строить обществу мельницу на речке Талице, ибо я сам кузнец и плотник. С петровок ушел в бор и работал на постройке мельницы, редко выходил в деревню. И зиму с 1918 на 1919 год я прожил в бору, в избушке. Семейство мое приехало за мной в Сибирь, нашло меня и мы тут же в бору и жили. Туг в бор ко мне стали собираться из разных деревень молодые и пожилые люди, велись беседы на все темы, все жаловались на Колчака, говорили, что шомпол и нагайка пошли в работу. С весны 1919 года забегали и дезертиры из Колчаковской армии. Я им всем давал совет укрываться до поры до времени по борам и заимкам. А сам думал, как бы составить отряд. Некоторых дезертиров потолковее посылал обратно, чтобы они подговаривали побольше да с ружьями прибегали. Бывали и такие случаи, что приносили ружья и револьверы. В первых числах августа 1919 года первый разведчик пришел в мою организацию от тов. Мамонтова из Каменского уезда, затем от Рогова. Партизаны на Алтае уже воевали с чехами и поляками. И вот к 20 августа у меня в организации было 16 винтовок, 24 револьвера разных систем, 5 ручных гранат, 4 шашки, 3 фунта пороху и 65 человек, хорошо преданных делу. В это время колчаковская контрразведка узнала, что я что-то затеваю, дремать было некогда, надо было действовать. Мы заняли деревню Б.-Колтай, забрали все ружья, какие попали, и дробовые зарядили. Заняли деревню Чупино, и у меня уже был на конях отряд в 200 человек. На рассвете заняли село Черемушкино, где захватили 25 ружей разных сортов, от петровских времен до Колчака. На утро заняли еще три больших деревни. За двое суток я занял 8 деревень, в том числе две волости. Армия росла, каждая деревня давала целый отряд по 50 и больше человек, вооруженных чем попало, включительно до вил. В сентябре соединился с товарищем Вахрушевым и Тиуновым в селе Акулове и принял командование над всеми соединенными отрядами. К этому времени уже было за нами 24 села, 8 волостей, отряд числом 600 человек. Я вернулся в центр своей области, стал штабом в селе Черемушкино и привел отряд в порядок. Выделил особый эскадрон и назвал их "налеты". Это были чистейшие молодцы. Выделил разведку, отдал приказ о мобилизации 21 года, чтобы каждый явился на своем коке, в седле, обут, одет и вооружен по возможности. Оружия не хватало — мобилизовал в округе всех кузнецов, слесарей, сделал центральную мастерскую подковывать коней, ковать пики и шашки, набивать патроны и т.д. В это время получено было известие от разведки, что из Барнаула против нас идет отряд белых при пулеметах и пушках, а с другой стороны, из села Маслянина, - 200 человек дружины поповской с милицией, так называемой Св. Креста. С третьей стороны, со станции Тальменка, Алтайской железной дороги, и с четвертой — со станции Черепаново — батальон литовцев. Мы в кольце. Вооружение слабо. Клянемся умереть, а не сдаваться. Выстроили своих молодцев, объявили им все, сказали храброе слово и в бой. Сначала барнаульский отряд при деревне Журавлихе щипнули — беляки отступили. На второй день бой в Шадринцевой — прогнали и этих. Ночью разведка притащила двух человек не нашего лагеря, колчаковцев, двух литовцев со станции Черепаново. Должен заметить, что когда я оказался в кольце, то объявил мобилизацию всего населения, способного носить оружие, и в результате оказалось до 8 тысяч человек. Надо было во что бы то ни стало окружить литовцев. У них в батальоне было несколько старых советских работников, которые решили принять свои меры... Литовцы арестовали своих офицеров, выгрузили все из вагонов на 260 подвод и двинулись по направлению к нам. Я с начштаба выехал навстречу. Было взято от литовцев 6 пулеметов Кольта, 800 винтовок, 1500 ручных гранат, 4 станции телеф. полев., 15 верст проводов, 800 комплектов французского обмундирования и много другого добра. Получив такое оружие, как японские новые ружья, как пулеметы и гранаты, мы запраздновали. Того же дня, выдав винтовки партизанам и взяв 4 пулемета, я ночью пошел на станцию Тальменка, где стоял эшелон поляков. В 2 часа ночи тихо подошел, рассыпал в цепь 800 стрельцов, поставил 4 пулемета на 200 шагов от вагонов и дал бой. Через 40 минут их поезд бежал на станцию Черепаново, а к Барнаулу в это время мои молодцы, 20 человек подкомандой прапорщика Красноперова, разобрали путь и срезали провода. На место поляков пришел броневик, открыл стрельбу из орудий по станции, разрушив путь в трех местах, и замолк. Я с отрядом вышел в Безбожную и там дождался света. Разведка донесла, что станция Тальменка очищена, нет ни одного вооруженного, все бежали. А на станцию Черепаново поляки две роты трупов привезли. Дальше мы разбили отряд дружинников и милиции капитана Никольского в 400 человек, забрали 420 ружей, 200 гранат и 20 револьверов, потом сделали налет на станцию Черепаново, где стояло до 800 человек поляков, но, узнав, что в тыл к нам зашло 4 эскадрона улан, отошли до ст. Медведское. Поляки двинулись эшелоном в Новониколаевск, но наша разведка подпилила деревянный мост. Паровоз их поезда сел на мосту и обломил его. Раньше, чем мы их успели догнать, они уехали в Новониколаевск на лошадях. В это время из тылового штаба я получил донесение, что к моему отряду желают присоединиться товарищи Крылов, Решетников и Анатолий, оторвавшиеся от Рогова, который не воевал с врагами, а больше занимался грабежом. Эти три товарища, узнав, что в моем отряда существует железная дисциплина и порядок, решили присоединиться. В это время я находился в 100 верстах от тылового штаба, т.е. от базы, куда они пришли с отрядом. Они уговорили начальника моего тылового штаба составить из отряда дивизию и начальником дивизии назначить товарища Анатолия. Когда я приехал с отрядом и узнал о их решении, я, чтобы не осложнить дело с роговцами, решил подчиниться и остался при своем отряде, из которого был выделен 2-й Русско-Литовский полк. Дивизию назвали по реке Чумышу – 1-й Советской Чумышской дивизией, полки по порядку: 1-й Чумышский, 2-й Русско-Литовский и 3-й Егорьевский. Несмотря на то, что названия были переделаны, в этом округе знали не дивизию, а партизанский отряд Ивана Громова. Только что закончили формирование дивизии, как прилетел гонец с известием, что станция Тальменка занята белыми, которые отступили от г. Барнаула. Мы решили идти наперерез противнику. Я со своим полком взялся выполнить эту задачу. Выступив с вечера и пройдя 25 верст, я получил донесение, что противник движется по дороге от ст. Тальменка на Шадринцево. Я развернул фронт ночью в 12 часов. Был мороз и темно, как в бочке. Когда началась пальба с той и с другой стороны, в это время с левого фланга донесли, что нашим пулеметным огнем хватает фронт левого крыла нашей кавалерии. Огонь был прекращен, белые быстро скрылись. На утро из села Боровлянки пошли в наступление на станцию Тальменка, так как там, по донесению разведки, стояла целая дивизия отступающих из Барнаула белых: оттуда их гнал Мамонтов. Обозы беляков растянулись на несколько верст. Мы подошли на расстояние ружейного выстрела, рассыпались по высотам берега реки Чумыша. Внизу по равнине расположена станция Тальменка и село Тальмень. Влево у железнодорожного моста стоит броневик с орудиями и пулеметами, а внизу против нашей дороги цепи беляков рассыпаны. Мы дали бой, открыли пулеметный огонь и редкую стрельбу из ружей. Беляки открыли артиллерийский огонь с броневика, а также из пулеметов и винтовок. Мы продвигались ближе и ближе. К вечеру мы спустились с гор под кустарники. В это время белые открыли сильный артиллерийский огонь на картечь. Мы подошли на 600 шагов. Стало темно. В штаб дивизии поступило донесение, что слева идут Российские полки, мы выслали связь, но не нашли их за темнотой ночи. Дабы не побить своих, мы оставили часть на позиции, сами без шума отвели дивизию на Боровлянку. На утро получили от оставленного батальона донесение, что белые оставили станцию Тальменка и бежали, оставив на станции броневик, 11 орудий и много обоза. К полудню подошли Российские войска, мы передали им орудия и все, что было взято, и перешли к своей дивизии в село Боровлянку. В это же время нам было донесено, что село Загайново занято беляками. Мы бросились туда и к вечеру догнали и по пятам стали бить. Весь день и всю ночь гнали мы боем белых. В результате 270 возов всякого добра побросали белые по дороге, разгружая себя и убегая от нас. За ночь было взято в плен 65 человек, а об убитых и говорить не приходится. Лошадям проходу не было по загроможденной добром и трупами людей и лошадей дороге. Прогнав до рассвета, заморив и загнав своих коней, мы решили дать отдых в селе Буранове. К 8 часам утра разведка донесла, что село Борково занято белой разведкой. Мы послали несколько батальонов кавалерии и сами снялись, тоже пошли следом. Зайдя в село Борково, мы получили донесение, что из Пеньково идет большой отряд белых. Мы его атаковали и через полчаса захватили в плен 168 человек, весь обоз в 35 подвод. К вечеру на наш тыловой штаб в Черемушкино стали наступать белые, там была наша база, небольшой гарнизон в 120 человек при одном пулемете. Начальником гарнизона был товарищ Степанайтис. Он решил отступать. 800 подвод уже погрузили для отступления, но получив от нас донесение, что мы идем, дождался нас на месте. Тут мы простояв сутки, получили донесение, что к нам идет 312 Российский полк. С российцами мы встретитесь по-братски. Присоединились к 312 полку и составили особый отряд товарища Болонкина. С этого времени мы исполняли приказы только Болонкина. На второй же день был дан нем приказ выступить по направлению города Кузнецка. Прошли пять дней по пятам уходящих беляков до села Салаира, где встретились с полками Мамонтова, которые шли по приказанию 35 дивизии Российских войск догнать Рогова и арестовать его, а отрад разоружить. С Салаира мы пошли ближайшим путем к г. Кузнецку, в который вошли 26 декабря 1920 года, где, сдав свои части в 312 полк, полностью все дела, бумаги, денежный ящик, канцелярию штаба дивизии и полков, мы, командный состав, в числе 42 человек, были назначены в Ревсовет, в Новониколаевск. Сибирские огни, №1, 1922

Ответов - 9 новых

Oigen Pl: Томская газета "Сибирская жизнь" в публикации (в номере за 27 ноября 1919 года) Приказа Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего поспешила "убить" Ивана Евдокимовича Амосова: "Гор. Новониколаевск. Объявляю телеграмму, полученную мной от управляющего Алтайской губернией Кукаретина: "В нескольких волостях вверенной мне губернии сформировавшимися из местных крестьян добровольческими дружинами начато энергичное преследование и уничтожение красных банд. воодушевление столь велико, что в боях принимают участие женщины и подростки. Ненависть возросла до того, что пойманные бандиты, а также дезертиры правительственных войск решаются и уничтожаются самими крестьянами. В некоторых селениях в дружины записываются все поголовно от 15-летних мальчиков до 80-летних стариков при самой незначительной поддержке со стороны правительства руководителями, боевым оружием и патронами. Небольшия дружины наносят разром многосотенным бандам, так, дружина в 130 добровольцев. вооруженная 40 берданами при поддержке 30 милиционеров схватилась с бандой в 300 человек, выдержала ея атаки и обраьитила ее в паническое бегство, нанеся ей урон в 65 убитыми и сама не понеся никаких потерь. В этом бою убит видный главарь банд Вершин и делегат "всероссийскаго исполнительнаго комитета совета крестьянских депутатов" Иван Евдокимов Амосов. В освобожденных от банд селениях немедленно формируются свои дружины и везде составляются приговоры о необходимости поддержки правительства и ходатайства о выдаче дружинам оружия. Докладываю вышеизложенное вам, нашему Верховному вождю, в этот грозный для родины момент тяжких испытаний, как докозательство. что среди крестьян нарастает и накапливается соспротивление безчинствам насильников, которое при незначительном содействии оружием и умелыми руководителями выльется в стройное народное движение, перед коим не смогут устоять ни банды с их грабиетельскими призывами, ни тщательно теми же бандами насаждаемая советская власть. Вр. управляющий губернией Кукаретин". Да послужат всему населению Сибири примером подвиги крестьян Барнаульскаго района в деле борьбы с надвигающимися красными бандами. Так надлежит отставивать себя и свое достояние от грабежа и разорения, которые несет своетская власть предателей и изменников родины. В глубь Сибири движется орда подонков и отбросов населения России, уже доведших ее до полного разорения и голода и ищущих в Сибири хлеба, земли и достояния ея жителей. Пора одуматься и взяться за оружие и очистить Сибирь от пришлых разбойничьих банд, руководимых только целью и прикрывающихся словами о социализме рабоче-крестьянской власти. Горячо приветствуя работу с оружием в руках крестьян Барнаульского района и от имени родины прнося им глубокую сердечную благодарность за помощь армии, повелеваю главнокомандующему восточным фронтом, всем военным и гражданским властям оказать всемерную поддержку зарождающемуся движению в среде крестьянства, всю возможную помощь оружием, огне-припасами и посылкой офицеров, как руководителей и инструкторов для организации вооруженной борьбы населения с его врагами и насильниками. Повелеваю принять все меры для развития и организации добровольческаго движения и пополнения армии добровольцами..."

Oigen Pl: Иван Евдокимович стал делегатом еще одного съезда - IX Всероссийского съезда Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов (23-28.12.1921). На 1929 год - по Сибирской Советской Энциклопедии: "ГРОМОВ (Амосов), Иван Евдокимович (р. в 1884) —из кр. Вятской губ. с детства работал на различных предприятиях. В 1917, будучи солдатом, принимал активное участие в июльских днях в Петрограде. В ноябре 1917 был послан в Сибирь. После чешского переворота был одним из руководителей партизанского движения в б. Алтайской губ. Чл. ВКП(б), с 1920 работает в различных сов. учреждениях Сибири" В том же 1929 году И.Е. Громов (Амосов) был переведен на работу в Казахстан: "Если внимательно заглянуть за строки романа «Азия» окажется явным еще один прототип — «матрос со змеями на обнаженных руках». Безусловно, это балтийский моряк, призванный партией навести порядок в казачьей Малой станице. Ему была отведена историческая роль первого коллективизатора сельского хозяйства Семиречья. Перед приездом в Алма-Ату он успел немало «наломать дров» в революционном Петрограде, участвуя в героическом штурме Зимнего Дворца. Фамилия его была созвучна громоподобному залпу «Авроры» — Громов-Амосов Иван Евдокимович. Он родился в 1884 году, когда над его родной деревней прошли уже суховеи и ожидался невиданный крестьянский голод. Родня подалась в переселенцы, а наш герой с милого севера был призван в сторону южную, в туркестанские солдатские роты. Здесь встретил известие о первой войне с японцами. А чуть позже узнал, что такое бунтовать, кто такие большевики и вождь пролетариата Ленин. Дальше-больше, обнаружил в себе недреманные силы борца и вступил в ряды РСДРП. В годы войны с германцами призывал к поражению, был выдвинут за ораторство большевика-пацифиста в солдатские советы. После победы Октября принял участие в создании первого Советского правительства, избирался членом ЦИК СССР и ВЦИК. Словом, биография, достойная продвижения во всех течениях, не только в Балтийском. В сухопутной Алма-Ате прославленного моряка назначали в 1929 году первым председателем пригородного колхоза «Луч Востока», то бишь бывшей семиреченской Малой станицы. 15 октября 1935 года председатель КазЦИК тов.Кулумбетов навестил казачью бедноту и вручил им акт на вечное пользование восемью тысячами га земли. В те годы в колхозе «Луч Востока» было 814 хозяйств, 1 500 га пашни, 500 га садов и 16 га виноградников. Перед самой Отечественной войной к станице присоединили территорию Татарки и назвали новое коллективное хозяйство масштабно — «Советский Казахстан», что там до одинокого луча с Востока. В год смерти нашего героя колхоз еще раз поменял название — на «Турксиб», правда, не на последнее. С 1977 года алма-атинский пригородный колхоз получил весьма символическое, не для становления, а для окончательного развала, название — «имени 24-го съезда КПСС». Моряк-станичник скончался под Новый 1951 год, его бренное тело вынесли 29 декабря из зала Дома Культуры, единственно заслуживающего внимания произведения зодчества в советской станице. После похорон члена ЦИК СССР в сельском очаге массовой культуры уже начались традиционные школьно-пионерские елки. И жизнь колхоза, по старинке называемого народом как «Луч Востока», но реже Малая станица, постепенно вошла в свое русло. В 1962 году центральная усадьба колхоза-миллионера, руки некогда всесильного Громова-Амосова, постепенно была присоединена к городской черте" - http://www.vernoye-almaty.kz/a-z/b3.shtml Для статьи в энциклопедии "Барнаул" (изд. 2000) казахстанский период и дата смерти И.Е. Громова-Амосова остались "за кадром": "ГРОМОВ-АМОСОВ Иван Евдокимович (1884-?), пред. президиума Барн. горсовета раб., крест. и красноарм. деп. (1926-28). Род. в Петербурге, в семье рабочего. Образование - церковно-приходская школа. Член РСДРП(б) с 1917. До 1914 - в Петербурге, кузнец-слесарь на разл. з-дах. В годы 1-й мир. войны служил в армии, в Петрограде, мастер по оружию, подпрапорщик. Чл. полкового к-та Кр. Гвардии. С 1918 - на Алтае, один из орг-ров и рук. партиз. движения в Залесовском р-не. После окончания гражд. войны работал пред. Каменского уревкома, зам. зав. губземупр-ния, пред. губсоюза сельхозкооперации, управляющим Сиб. общ-вом сельхозкредита. Избирался чл. ВЦИК и ЦИК СССР, президиума губисполкома, организовал и 3 года возглавлял коммуну "Роза Люксембург" в Павловском р-не" - статья В.Ф. Гришаева на стр. 91 в ук. изд.

Oigen Pl: А.В. Колчак пишет: ...Докладываю вышеизложенное вам, нашему Верховному вождю, в этот грозный для родины момент тяжких испытаний, как докозательство. что среди крестьян нарастает и накапливается соспротивление безчинствам насильников, которое при незначительном содействии оружием и умелыми руководителями выльется в стройное народное движение, перед коим не смогут устоять ни банды с их грабиетельскими призывами, ни тщательно теми же бандами насаждаемая советская власть. Вр. управляющий губернией Кукаретин Кукаретин - это, скорее всего, Михаил Васильевич Кукаретин, чья официальная биография помощника (заместителя) управляющего Пермской губернией (с февраля 1919 г.). "обрывается" в Перми как "после 1919" - http://enc.permkultura.ru/showObject.do?object=1803700368&idParentObject=

barnaulets: Oigen Pl пишет: Кукаретин - это, скорее всего, Михаил Васильевич Кукаретин, чья официальная биография помощника (заместителя) управляющего Пермской губернией (с февраля 1919 г.). "обрывается" в Перми как "после 1919" - Тот самый, с августа 1919 г. он был временно исполняющим обязанности управляющего Алтайской губернии. Дальнейшая судьба пока неизвестна.

Новоалтаец: Жизнь другого Громова — Амосова Ивана Евдокимовича — во многом похожа на жизнь Игнатия Владимировича. Он тоже родился в 1884 году и тоже в семье крестьянина, но не в Воронежской, а в Вятской губернии. Юность его прошла в скитаниях по городам и селам Вятской, Ивановской и Казанской губерний в поисках заработка. Работал на самых различных предприятиях, там, где его брали, хотя бы временно. В 1906 году Иван Евдокимович был взят в царскую армию, отличился в стрельбе Когда кончался срок его службы, ротный командир оставлял Амосова на сверхсрочную. Иван Евдокимович отказался. Однако, приехав домой, подходящей работы не нашел и вернулся в армию. Ротный определил его в школу подпрапорщиков. Затем он воевал против немцев. В 1917 году участвовал в подавлении юнкерского восстания в Москве. Помогал устанавливать Советскую власть в Вятке. ЦК РСДРП(б) направил Ивана Евдокимовича в Сибирь, в распоряжение Омского губкома. Когда он добрался до места назначения, Омск уже был занят чехами и русскими белогвардейцами. Иван Евдокимович перебирается сначала в Новониколаевск, а затем в село Катай Барнаульского уезда. Здесь он и организует партизанский отряд. В селах Причернского (Чумышского) края действовало несколько маленьких партизанских отрядов, и Барнаульский подпольный комитет РКП(б) посылает туда своего члена М.И. Ворожцова по кличке «Анатолий» для организации массового партизанского движения. М.И. Ворожцов и ряд других товарищей подняли крестьян на вооруженное восстание, созвали в селе Сорокине съезд партизан Причерчского края. Была создана Первая Чумышская дивизия, командиром которой назначили М.И. Ворожцова. Одним из полков Чумышской дивизии стал командовать Иван Евдокимович Громов (Амосов). Эта дивизия в состав партизанской армии Ефима Мефодьевича Мамонтова никогда не входила и боевые операции вела самостоятельно. Она освободила села Чумышской волости от белогвардейцев, а с приходом в Сибирь Красной Армии заняла город Кузнецк. После гражданской войны Иван Евдокимович Громов (Амосов) работал на различных руководящих постах в советских учреждениях. Являлся делегатом Восьмого Всероссийского съезда Советов от Алтайского края. Из статьи C. Обмыш-Кузнецова "Сколько же было Громовых?" ("Сибирские огни", 1979 г., №12).

Oigen Pl: С.О. Омбыш-Кузнецов пишет: Эта дивизия в состав партизанской армии Ефима Мефодьевича Мамонтова никогда не входила и боевые операции вела самостоятельно. Она освободила села Чумышской волости от белогвардейцев, а с приходом в Сибирь Красной Армии заняла город Кузнецк. Как однако "деликатно" Сергей Осипович умудрился Анатолия "притянуть" даже к Кузнецку!

Oigen Pl: Новоалтаец пишет: Из статьи C. Обмыш-Кузнецова "Сколько же было Громовых?" ("Сибирские огни", 1979 г., №12). Про анархиста Громова (шиткинского) в указанной статье ничего нет?

Новоалтаец: Oigen Pl пишет: Про анархиста Громова (шиткинского) в указанной статье ничего нет? Ничего.

Oigen Pl: Спасибо за уточнение! Значит и в 1979 году ответ на вопрос "Сколько же было Громовых?" оказался неполным... А пока шиткинского Громова на Украине считают махновцем - http://siberia.forum24.ru/?1-2-0-00000046-000-0-0-1356874965

полная версия страницы