Форум » Белые и казаки » 3-й Барнаульский стрелковый полк » Ответить
3-й Барнаульский стрелковый полк
Новоалтаец: А был ли Барнаульский полк? Отменные в полку головорезы… Одной из малоизвестных страниц истории Алтая периода Гражданской войны является история сформированных на его территории воинских частей белой армии. Наиболее знаменитой из этих частей, вписавшей яркую страницу в историю Белого движения, был 3-й Барнаульский Сибирский стрелковый полк. ЕСТЬ СМЫСЛ РАССКАЗАТЬ О НАЧАЛЕ БОЕВОГО ПУТИ БЕЛОГО БАРНАУЛЬСКОГО ПОЛКА ЛЕТОМ 1918г. Сформированный в июне 1918 г. (на основе кадра подпольной антибольшевистской организации, поднявшей вооруженное восстание в Барнауле 11 июня 1918 г.) из мобилизованных офицеров и добровольцев, этот полк начал свой боевой путь в июле 1918 г., участвуя в совместном с чехословаками наступлении частей молодой Сибирской армии на восток, завершившемся в сентябре 1918 г. полным разгромом большевиков и переходом практически всей Восточной Сибири под власть Временного Сибирского правительства. Наиболее упорные бои развернулись в июле - августе 1918г. к востоку от Иркутска, на Кругобайкальской железной дороге. Активное участие в этих боях принимал и Барнаульский полк. Среди операций, в которых ему пришлось участвовать, особое место занимает бой у ст. Посольской 15-17 августа 1918 г. - последнее крупное сражение на Байкале, в ходе которого красным было нанесено окончательное поражение. Описание этого боя, а также другие интересные сведения о формировании и начале боевого пути Барнаульского полка, мне удалось найти в одной из местных газет периода Гражданской войны («Время», 15 ноября 1919 г.). Судя по всему, автором этой публикации, скрывшимся под псевдонимом «Старый барнаулец», был один из офицеров полка, принимавший непосредственное участие в описываемых событиях. Текст этой статьи (с некоторыми сокращениями) приводится ниже. «Г. г. офицеры, военные чиновники и юнкера сего 16 июня должны явиться в помещение бывшего совдепа к 5 часам вечера». Такое объявление было повешено во всех местах, где толпились военные 16 июня1918 года - на другой день после окончательного освобождения города от большевиков. К назначенному времени потянулись в здание бывшего совдепа офицеры. Когда офицеров собралось достаточно, то вышел полковник Гришин-Алмазов (командующий Сибирской армией и управляющий военным министерством Временного Сибирского правительства - Прим. авт. ) и, поздоровавшись с офицерами, сказал приблизительно следующее: «Г. г. офицеры! Многие из ваших товарищей уже спят вечным сном: они убиты мадьярским сбродом, к которому пристала, к сожалению, часть русской черни. За каждого убитого офицера красная гвардия поплатится десятком мадьярских голов. Мы нужны Родине для того, чтобы строить новое Русское государство, а в первую очередь - сильную дисциплинированную армию. Эта армия строится по последнему слову военной науки и по образцам западноевропейских армий: комитеты упраздняются, вводится единоличное управление; уставы остаются в том виде, в каком они были при Керенском. Назначить начальников я не могу, т. к. не знаю вас, а потому предлагаю вам из своей среды указать мне кандидатов в должностные лица». Эту строго деловую речь произнес доблестный полковник твердым, сильным голосом, и каждый из нас, слушателей, смотря на продолговатое смуглое лицо одетого в простое солдатское платье человека, почувствовал, что с прежним все порвано; делается новое большое дело, и надо ему отдать свои силы. В числе других наметили кандидата на пост командира 1-го Барнаульского стрелкового полка (с августа 1918г. - 3-й Барнаульский Сибирский стрелковый полк - Прим. авт.). Это был подполковник Вольский. Так в присутствии дорогого для Сибири, теперь уже погибшего, генерала Гришина-Алмазова родился 1-й Барнаульский стрелковый полк. На другой же день была сформирована команда и немедленно отправлена в дело для ликвидации красногвардейского формирования в окрестностях Баранула. На четвертый день своего существования полк отправился на восточный фронт. Уже в августе месяце, после славного Муринского дела (бой у ст, Мурино - Прим. авт.), когда полк в течение 4-х суток сдерживал напор более чем в 10 раз превосходящих сил противника, имевшего в своем распоряжении не только сухопутные, но и морские средства, в с. Утлик во время смотра командир 1-и дивизии полковник Зеневич, между прочим, дал приблизительно такую характеристику полка: «За время кампании на долю полка выпадали наиболее трудные задачи. Несмотря на неблагоприятные условия местности и погоды, полк блестяще выполнил эти задачи». Это взгляд высшего командования на боевые качества полка. Не менее лестной боевой репутацией пользовался полк и у своих собратьев по оружию, а особенно у чехов. Ходили даже слухи, что некоторые чешские части выражали предпочтительное желание идти в рискованный бой с барнаульцами. Свою боевую репутацию полк блестяще оправдал в середине августа прошлого года (1918 г. - Прим, авт.), выполняя свою последнюю задачу на восточном фронте: я говорю про Посольский бой. Эта гигантская по своей трудности задача заключалась в следующем: Барнаульский полк, чешский штурмовой батальон капитана Дворжак, несколько десятков казаков (всего - 900 чел. - Прим, авт.) и одно орудие должны были быть переброшенными на пароходах через оз. Байкал, из с. Лиственничного на ст. Посольская. Часть этого десантного отряда должна удерживать красные банды, напирающие со стороны г. Верхнеудинска, а другая часть - со стороны г. Иркутска. Задача будет исполнена, если отряд, действующий в сторону г. Иркутска, в результате своих действий соединится с главными силами, идущими им навстречу. Большевики же в это время занимали позиции возле ст. Танхой. Позиция была укреплена по всем правилам военного искусства, и к ней были стянуты почти все красногвардейские силы в числе около 11 000 штыков (на самом деле - значительно меньше - Прим. авт.). Десантный отряд под командованием доблестного полководца и верного сына родины полковника Ушакова (подполковник Борис Федорович Ушаков был начальником штаба 2-й Чехословацкой дивизии и Восточного фронта белых - прим. авт.) погрузилась на баржи на ст. Байкал и в один из ветреных вечеров отправился в опасное предприятие. Караван вели два парохода. Караван переправлялся через озеро целую ночь и, благополучно проскользнув мимо большевистских сторожевых судов, утром (15 августа - Прим, авт.) разгрузился в Посольском монастыре. Полковник Ушаков с небольшим отрядом чехов захватил ст. Посольскую; казаки с пушкой отправились кругом по сухой и твердой дороге, а барнаульцы пошли прямым путем через болото на линию железной дороги. По приказанию полковника Ушакова две роты барнаульцев, под общей командой капитана Камбалина, отправились вперед, по направлению станции Танхой, имея задачей пропустить первый поезд и задержать остальные, т.к. в первом эшелоне, по сведениям разведки, ехали комиссары. Но оказалось, что сбитые с Танхойских позиций красные начали отступать весьма спешно и гнали эшелоны непосредственно один за другим. Поэтому отряд капитана Камбалина, выдвинувшись вперед своего расположения верст на двенадцать, принужден был пропустить 7 эшелонов и один броневой поезд. Затем на пути был сделан затор и отряд, оторванный от главных сил, расположился на позициях. Начался Посольский бой. Отрядом капитана Камбалина красногвардейцы были разбиты на две половины и, очевидно, связь между частями красных не была установлена. Поэтому они были пассивны. Наши боевые действия всюду достигали цели, за исключением одного, весьма важного пункта: все наши атаки на красный броневик были отбиты. Так прошла ночь. В течение этой ночи, при всех усилиях капитана Камбалина, установить связь отряда с главными силами не удалось. Утром выяснилось, что по характеру местности и общей боевой обстановке отряду необходимо отступить. Послав предварительное донесение о начале отступления, капитан Камбалин начал отход и к вечеру благополучно достиг Посольского монастыря. В это время на ст. Посольская полковник Ушаков, не имея никаких сведений от отряда капитана Камбалина, решил идти на выручку. Будучи человеком титанической личной храбрости, полковник Ушаков сам лично с кучкой чехов и барнаульцев начал наступление. Пробившись через расположение красных к тому месту, где был отряд капитана Камбалина, и, не зная об отходе этого отряда, принял группу красных за караул барнаульцев. Пробившись первым, полковник Ушаков подошел к этой группе красных и назвал себя. Застигнутый врасплох, он был зверски убит красными... После гибели полковника Ушакова и отхода его отряда ничто не задерживало красных в их стремлении соединиться для общих боевых действий. Соединенными силами, подгоняемые сзади стремительно наступавшим со стороны ст. Танхой тогда еще полковником Гайда (командующий войсками белых - прим. авт.), красные ударили на наше расположение у ст. Посольская. Нужно было нечеловеческую силу характера, чтобы ничтожной кучке в 600 - 700 человек сдерживать стихийный напор многотысячного неприятеля! Более двенадцати часов, через каждые 10-15 минут, красными предпринимались общие атаки на все наше расположение; целую ночь шел непрерывный крик «ура», громкие речи «товарищей» и все новые и новые волны атакующих! Наши цепи спокойно лежали в густой ржи и при каждом натиске красных осыпали их градом пуль и гранат. В моменты затишья, в ночном безветренном воздухе, на фоне отчаянного красногвардейского гвалта и редкой перестрелки лишь иногда строгий и властный, точно стальной, голос наблюдателя разносил по всей нашей цепи предупреждающие приказания ~ вроде «левый фланг, внимание!» и т. д. Но обстановка складывалась не в нашу пользу. Отряд, повезший пушку круговой дорогой, встретился с превосходящими силами противника и принужден был для большей свободы действий освободиться от пушки; чтобы не отдавать красным пушку, затопили ее в болоте. Таким образом, мы оказались лишенными артиллерии. И вот, под самое утро, при поддержки артиллерии, бронированных поездов и автомобилей, красным удалось прорвать наше расположение, и нам пришлось отступить в лес, заняв позиции по близлежащим холмам. Красные начали быстро грузиться в эшелоны и панически направились в сторону г. Верхнеудинска, подгоняемые нашим фланговым огнем. Часа через два станция Посольская была занята полковником Гайда. Посольский бой окончился. Несмотря на то, что части красным удалось прорваться, Посольский бой имел колоссальное значение по своим результатам: в наших руках осталось более 40 эшелонов, в которых была погружена почти вся материальная часть красной гвардии; в Посольске была уничтожена боеспособность красных настолько, что они более 60 верст отступали, почти не оказывая сопротивления; взятие Верхнеудинска, Читы, ст. Оловянная, недалеко от которой произошло соединение войск атамана Семенова с правительственными войсками – взятие всех этих пунктов есть непосредственный результат Посольского боя…» Как отмечает исследователь из Иркутска П.А. Новиков, «бои под Посольской по упорству и количеству крови превосходили все бывшие до сих пор. Из 3000 человек, пытавшихся пройти через Посольскую, пробилось 200 интернационалистов, столько же читинских красногвардейцев и человек 20 из отряда анархистов… Свыше тысячи красногвардейцев были зарыты в ямах под Посольской». К сожалению, сведения о потерях белых в этом бою мне найти не удалось. Одним из убитых под Посольской был прапорщик 3-го Барнаульского полка Константин Матвеевич Субботин, похороненный 25 октября на Нагорном кладбище Барнаула, о чем извещала барнаульская газета «Народная Свобода» (24 октября 1918 г.). 20 октября 1918 г. в газете «Алтайские Губернские Известия» был опубликован приказ по Сибирской армии от 18 сентября 1918 г. о производстве в следующий чин офицеров 3-го Барнаульского полка, отличившихся в делах против неприятеля. 15 сентября 1918 г. полк возвратился в Барнаул. Вот как описывала его прибытие газета «Народная свобода» (17 сентября 1918 г.): «… О прибытии полка сделалось известным за несколько дней, и в день прибытия, с утра, потянулись из города к вокзалу толпы жителей для встречи. Поезд с полком прибыл в начале 2-го часа пополудни. К этому времени на вокзале собрались представители гражданских и военных властей, а также представители городского и земского самоуправления. По дороге от вокзала стояли шпалерами только что призванные новобранцы. После высадки из вагонов полк выстроился у вокзала, и к нему обратились с приветствием собравшиеся представители. Затем полк под звуки военного марша проследовал в город по Соборному переулку в казармы. Собравшаяся на встречу в огромном количестве публика восторженно приветствовала барнаульцев, засыпая их цветами. Все солдаты и офицеры имели на груди и в руках букеты цветов. Полк имел бодрый, боевой вид». По возвращении в Барнаул был пополнен мобилизованными и после непродолжительного отдыха и обучения отправлен на западный фронт под г. Пермь, против регулярной Красной армии. Участвовал во взятии Перми, Оханска, Юго-Камского и Очерского заводов, наступлении на Глазов. После разгрома Колчаковской армии 3-й Барнаульский полк оказался единственным полком из состава 1-й Сибирской армии, который не сдался красным и сохранился как боевая часть, проделав (отдельно от основной армии генерала Каппеля) беспрецедентный «ледяной» поход через всю Восточную Сибирь. В 1920 - 1922 гг. он воевал на Дальнем Востоке. В 1921 г. в Приморье его остатки были свернуты в батальон, вошедший в состав 4-го Омского полка. После окончательного разгрома белых в конце 1922 г. они отступили в Манчжурию. Некоторые солдаты и офицеры полка не пожелали уйти за границу и остались в Приморье, сдавшись в плен красным. Часть чинов Барнаульского полка в составе Сибирской дружины генерала Пепеляева принимала участие в Якутском походе 1922 - 1923 гг. Андрей КРАСНОЩЕКОВ Алтайские ведомости, 2002, 22 августа (№1)
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Елисеенко Алексей: barnaulets пишет: Разные. Документы из ЦХАФ АК, следственные дела из Отдела спецдокументации УАДАК, кое-что из РГВИА и РГВА. Плюс кое-что нарыл в Интеренте. Плюс газеты периода Гражданской войны (некрологи, приказы о производствах и награждениях). Мемуары Камбалина. Кое-какую информацию получил от других исследователей - от С.В.Волкова, М.Г. Ситникова и др. По репрессированным - база данных в Интернете (искал по фамилиям известных мне офицеров). По Камбалину - из его личного архива в США (помог один энтузиаст). По Камбалину вообще много информации и фото, но пока не могу поделиться (надо урегулировать вопрос с правопреемником). Весьма достойно. Посмотрю на днях у себя, не исключено кое что добавлю.
Елисеенко Алексей: barnaulets пишет: Грязнов Павел Гаврилович В моей базе, подпоручик Грязнов Павел Дмитриевич. Ранен в августе - начале сентября 1918 года. barnaulets пишет: Данилов Михаил В моей базе подпоручик Данилов Георгий, ранен в августе 1918 года. barnaulets пишет: Зевич (или Зевиг) Герберт В первичном списке раненых Сибирской армии за август 1918 года нет или я плохо читаю. Может Зейге? Такой прапорщик есть в списке потерь Сибирской армии за август 1918 года, "ранен". barnaulets пишет: Иванов Дмитрий Поручик. Награжден орденом Св. Анны 4 ст. Иванов Н. На 17 июля 1918 г. подпоручик 1-го Барнаульского стрелкового полка. С 5 августа 1919 г. начальник самоохраны г. Барнаула, поручик. Один из них, поручик, был легко ранен в августе 1918 года. Сделал маленькое открытие Офицерский состав Барнаульцев пофамильно отличается от Енисейцев или Томцев. Совпадений не так уж и много.
barnaulets: Большое спасибо, проверю по своим источникам. С Зевигом (или Зевичем) - фамилия из приказов в газетах, есть и такое и такое написание, но судя по всему это один человек. Небольшая просьба - нельзя ли пробить через Красноярское управление ФСБ дело Алтайского (Зуйкова, но арестован он был именно как Алтайский) - может есть фото или какие-либо более подробные сведения о службе у белых. Писал запрос, но ответа до сих пор не получил.
entuziast: Закончил сегодня расшифровку-переволд в электронный вид Камбалинских воспоминаний. Думаю это интересно. (Извините за возможные грамматические ошибки) Пропущенная вторая часть воспоминаний Камбалина. 3-й Барнаульский Сибирский стрелковый полк в Ледяном походе. Дневка в селе Красный Яр (Мариинского уезда), после злополучного перехода по тайге, принесшего нам столь чувствительные потери, дала возможность сосредоточиться, наладить порядок в полку и наметить пути дальнейшего движения. Оставаясь пока при частях 3 армии, мы надеялись как либо установить связь со своей 1 армией и присоединиться к ней. Общего руководства движением частей не было: стихийно все тянулись к г. Красноярску. Сведения о нашей армии ограничивались простыми догадками- что она где-то в районе Сибирской железной дороги, или идет по Сибирскому тракту севернее последней. Никому тогда в голову не могла придти мысль о печальной и трагической участи нашей армии и ее командарма генерала Пепеляева. В с.Красный Яр меня порадовала случайная встреча с полковником генерального штаба Поповым (бывший наштабкор 3 Сиб.), сыгравшем в походе полка значительную роль и оставившем во всех нас благодарную память. Дело в том, что после трагической смерти генерала Гривина (комкор 3 Сиб.), полковник Попов остался не у дел и ехал при каком-то штабе в качестве пассажира, что его немало угнетало и стесняло. Я просил его перебраться ко мне и двигаться с полком. Он согласился, но просил принять и едущего с ним полковника генерального штаба Сальникова. Кстати оба они и составляли штаб Барнаульско-Бийского района, но как известно , в Барнауле не удалось побывать ни одному , ни другому. Наличие двух офицеров генерального штаба при полку нам пригодилось: у них оказались, во-первых сороковерстные карты Сибири, каковых у нас не было, во-вторых- знакомства в соседних частях и штабах, что мы использовали при всяких недоразумениях на ночлегах и в походе. Значительная населенность Мариинского и Ачинского уездов и степной характер местности позволяли движение широким фронтом. Поэтому на этом участке поход протекал спокойно, обеспеченность кровом и продовольствием была полная. Отношение населения благожелательное , особенно в татарских деревнях. Стояла глубокая зима , но морозы были небольшие, снегу было мало, погода , в общем была благоприятная. В памяти сохранился ночлег в селе Пнево на почтовом тракте Ачинск-Минусинск, где мы узнали, что южнее нас на Минусинском направлении ведет бой с партизанами Щетинкина отряд генерала В.П.Гулидова, посланный из состава Красноярского гарнизона. Действиями этого отряда объяснялась обеспеченность на походе правого фланга 3 армии и отсутствие красных партизан на нашем пути. Воспользовавшись, наличием в Пневе телеграфной станции, я связался со штабом генерала Гулидова. И через его начштаба капитана Войтяховского (моего, как и генерала Гулидова однополчанина по 30 Сибирскому полку) передал сведения об обстановке в районах нашем и ст. Ачинск, где только что произошло кошмарное несчастье взрыв вагонов с порохом или со снарядами, причинившими огромные разрушения на станции, и унесший тысячи человеческих жизней. В заключении моего разговора я посоветовал капитану Войтяховскому особенно долго не засиживаться около Минусинска и от армии не отставать. Как потом выяснилось , генерал Гулидов и капитан Войтяховский погибли с отрядом: окруженные со всех сторн, они вынуждены были сдаться красным партизанам и были расстреляны. В районе иже села Пнево мы пересекли новую очень важную в экономике богатого края Ачинск-Минусинскую железнодорожную линию, построенную уже во время мировой войны. Еще в 1911-1912 годах, служа в Минусинске я ездил туда из Красноярска летом по Енисею на пароходе, зимой же до Ачинска по Сибирской железной дороге, а оттуда на лошадях по тракту среди бескрайних минусинских степей. Наш маршрут от с.Пнево уклонялся на северо-восток, ближе к линии железной дороги, такк как горный массив левого берега р.Енисей, тянущийся до г.Красноярска преграждал нам прямой путь на восток. Район это таежный, малонаселенный, но богатый охотой. Перехода за два, за три до выхода на Сибирскую железную дорогу в районе ст. Кемчук, в пути совершенно случайно мы встретили 1-й Новониколаевский Сибирский стрелковый полк нашей дивизии. От командира его полковника Ластовского мы узнали много интересных новостей о нашей 1 армии. Он же передал мне приказ генерала Пепеляева о моем назначении Командующим 1 Сибирской стрелковой дивизией. Приняв новое назначение и указав 1 Новосибирскому полку следовать за 3 Барнаульским полком, командиром которого назначил своего помощника , капитана Богословского, мы двинулись дальше. В г. Красноярске ожидалось присоединение к 1 дивизии еще 4 Енисейского Сибирского стрелкового полка; 2 Барабинский Сибирский стрелковый полк погиб окончательно и только отдельные люди вышли с 1 полком дивизии. На ст. Кемчук в начале января мы влились в общий поток отходящих армий, как саранча опустошавших на своем пути все продовольствие и фуражи разорявших жителей этого бедного хлебом района. Железная дорога была забита бесконечными эшелонами штабов, учреждений, беженцев и союзников( кажется поляков) и пр. Картина знакомая уже по поездке из Омска в Барнаул месяц тому назад. Тут мы узнали печальную весть: следовавший за нами 1 Новониколаевский Сибирский стрелковый полк на одном из ночлегов подвергся внезапному нападению красных партизан. Щтаб полка и часть людей была перебита, часть взята в плен, а остальные разбежались. О выручке собрата нечего было и думать: и поздно . да и повернуть против течения не было возможности и сил. Опять мы, барнаульцы, остались одни. Сведения о 1 армии и о генерале Пепеляеве были не только самые неутешительные, но невероятные. Вскоре, в пути к Красноярску (оставалось 80 верст) нас ожидал новый моральный удар, новое разочарование; пошли слухи об измене генерала Зиневича, нашего командира 1 Средне-Сибирского корпуса, передавшегося красному партизану Щетинкину. Двигались вдоль железной дороги, местами прямо по полотну. По дороге подбирали людей из полков нашей дивизии. Где-то на привале догнал наш полк капитан Могильников ,доблестный офицер, Георгиевский кавалер, наш барнаулец, был комендантом г.Барнаула, эвакуировался с эшелоном генерала Биснека, и когда этот эшелон был атакован красными, он чудом успел спастись и бежать. Капитан Могильников проделал с нами весь поход по Ангаре, Лене, озеру Байкал и под. г.Баргузином был убит в бою, не дойдя до Читы 7-8 дней похода. Из общения с соседними частями 2 и 3 армии мы убедились, что бесславный конец 1 армии –свершившийся факт, и чувства вызванные им- негодавания, недоверия и презрения- тяжелым бременем ложатся на нас баронаульцев, представителей этой армии. Чины Барнаульского полка не раз жаловались мне на неприязненное отношение к ним людей из других частей, особенно на ночлегах, в борьбе за кров или продовольствие. Многое в этом, конечно, можно отнести за счет общей усталости, нервной напряженности из за длительного и изнурительного похода в условиях суровой сибирской зимы, плохого питания, моральной подавленности и упадка дисциплины, но наличие одиночества барнаульцы чувствовали и переживали тяжело. На станцию Минино, что в верстах 15 западнее г.Красноярска мы прибыли 5 января. Станция и деревня Минино представляли огромное становище дикой орды. Насколько мог окинуть глаз, вся местность была забита обозами, толпами народа, лошадьми и эшелонами. Везде горели костры и клубы дыма висели тяжелой тучей над этим скопищем. Со стороны г. Красноярска слышна была ружейная и пулеметная стрельба, изредка прорываемая громом орудийных выстрелов. По наведенным в штабе фронта справкам выяснилось следующее. Красноярск занят большевиками, наступление нашей, кажется, уфимской дивизии на Красноярск продолжается , но будет ли взят Красноярск в штабе не уверены, а потому последний решил покинуть свой эшелон, сесть на коней и двигаться походным порядком. 3 Барнаульскому полку в штабе фронта указали, после занятия Красноярска, двигаться трактом или вдоль Сибирской железной дороги. К утру 6 января выяснилось , что г. Красноярском нашим частям овладеть не удалось. Решено было обойти его с севера через деревни Дрокино- Заледьево-Замятино и выйти на станицу Есаульскую , что на берегу Енисея ниже города Красноярска. Выступив из д. Минино и поднявшись на перевал к д. Дрокино мы увидели редкую и жуткую картину нашего беспорядочного отхода и развала. Вся снежная равнина перевала была запружена частями войск, обозами войсковыми и с семьями беженцев, конными группами и одиночными всадниками. Кучки высшего начальства о чем-то горячо спорят и не могут видимо столковаться. Вдали, у подошвы Дрокинской сопки, приютилась д.Дрокино- в ней идет бой. Наша юнкерская школа полковника Рябцева пытается выбить из нее красных. Еще дальше во мгле виднеется село Заледнево, куда с запада все время прибывают подводы с подкреплениями красных. Начальство мечется, ищет, кого бы еще послать в заслон на помощь изнемогающим юнкерам. Перемещавшиеся части вышли из рук начальников, все норовят уклониться от боя. Генералу Макри, командиру конвоя 2 армии дается задача атаковать правый фланг красных около д.Дрокино, но он со своими конниками потоптался, потоптался , да так и остался на месте. Командарм 2 генерал Войцеховский , видимо руководивший здесь всеми , случайно увидел довольно компактную колонну 3 Барнаульского полка, только что подошедшего из д.Мининой. Нас сейчас же послали в д.Дрокино на помощь к юнкерам. Пока полк добрался до деревни, развернулся и втянулся в бой с наседавшими из д.Заледнево регулярными частями красных перевал наш опустел. Видя , что через д.Дрокино не пробиться , высшие штабы , а за ними и вся лавина стремительно потекла на восток на д.Солонцы. (3-4 версты севернее Красноярска). В огромной котловине, где стоит д.Солонцы, вся эта масса окончательно перепуталась и вышла из повиновения. Только эта людская лавина поднялась на взгорье от деревни Солонцы на деревню Замятину, как со стороны последней показалась небольшая цепь красных и встретила ее убийственным огнем. Все снова шарахнулись в котловину деревни Солонцы. В это время от д.Дрокиной подошел 3 Барнаульский полк, оставивший ее по приказанию начальника боевого участка. Общее внимание приковала стройная колонна, спокойно двигавшаяся через это людское взволнованное море. Узнаем, что это 11 Оренбургский Казачий полк, наш соратник по Пермскому фронту, с командиром которого полковником Сукиным, мы быстро сговариваемся прорваться из этого окружения на восток через Красноярский военный городок. Авангардная сотня немедленно продвинулась вперед, лавой атаковала цепь красных у военного городка и , смяв ее, очистила нам дорогу. За нами потянулась и вся лавина. Впрочем многие, совершенно упавшие духом, прямо свернули на Красноярск и пошли сдаваться красным. Неописуемые сцены отчаяния и паники наблюдали мы за эти короткие часы похода. Какой-то офицер в припадке безумия убивает свою семью и себя, старый генерал, потеряв подводу, выбившись из сил от ходьбы по снегу, на глазах у всех пускает себе пулю в висок, случаи мародерства, отнятие повозки и лошадей. Люди в приливе дикой животной злобы сбрасывают с повозок больных и раненых, дабы самим ускакать вперед. Управления никакого, дисциплина забыта, простые человеческие чувства утрачены. Едва сумели мы выбраться из котловины Солонцова и добрались до военного городка, как по нему красные открыли артиллерийский огонь со стороны г. Красноярска. После первого же разорвавшегося снаряда вся масса эта метнулась к северу и понеслась рысью, теряя на ходу седо
entuziast: За раз не получилось. ( Окончание) Ночлег в Илимске ознаменовался небольшим проишествиемв конно-разведческой команде 3 Барнаульского полка. Сказался соблазн нашего (пребывания) прохождения через Нижнее-Илимск с его винным складом. По пьяному делу один офицер подстрелил унтер-офицера команды. Виновный, конечно, понес заслуженное наказание, а на конную сотню пришлось обратить сугубое внимание. Еще на Ангаре , где-то после прохода с. Кежма, от сотни по предварительному сговору тайно отстал один взвод с раненным командиром сотни Бирюковым. Узнали мы об этом только на большом привале и так как форсированный марш не давал нам возможность потерять 10-12 часов драгоценного времени на экзекуцию бунтовщиков, то мы и махнули на них рукой. Паршивая овца из стада вон. А ведь всю почти гражданскую войну наша конная сотня была образцом воинской доблести и верности, особенно во время страдного сидения в осажденном Барнауле в конце ноября и начале декабря 1919 года. За время командования ею, офицером поручиком Балахниным, вступившим в 3 Барнаульский полк тотчас же после переворота в Барнауле в июне 1918 года и проделавшим с полком всю компанию гражданской войны вплоть до эвакуации Приморья и Владивостока. К сожалению, в походе поручик Балахнин заболел сыпным тифом и в таком виде был довезен до г.Читы. Командиром конной сотни в г. Илимске был назначен штабс-капитан Каблуков, который и поднял боевую работу сотни на прежнюю высоту. От Илимска мы, существовавшим здесь трактом, перевалили старинный волок Илимский, спустились в долину реки Мука и, пройдя за день 50 верст, заночевали в деревне того же названия, кстати очень характерного в смысле тягот и лишений, связанных с преодолением этого дикого, высокого горного перевала, что выпадали на долю наших неутомимых, отважных первых землепроходцев и охочих людей. В д.Мука мы получили сведения, что в Усть-Кутском солеваренном заводе на Лене имеються красные, поэтому на следующий день на д.Каймонову, что у впадения р. Куту, мы высадили сильный авангард под командой командира 2 роты 3 Барнаульского полка поручика Попова. Сведения о красных подтвердились, д.Каймонова была занята их передовым отрядом, который боя не принял и отошел на с.Усть-Кутское. Ночевали главные силы в Каймоновой , авангард в д. Перфильевой. На следующий день поручик Попов с авангардом, выступив очень рано, пытался внезапным налетом захватить красных в Усть-Кутском врасплох, но они, предупрежденные кем-то из местных жителей , оставили ночью же Усть-Кутское и только несколько красноармейцев и какой-то комиссаришка замешкались на местной почтово-телеграфной станции и попали к нам в плен. Авангардом тотчас же была прервана связь Иркутск-Киренск и наведен в селе порядок. Красные бежали вниз по Лене на с. Маковское и г.Киренск. 16 февраля 1920 года наша Северная Колонна, выйдя на реку Лену, заняла село Усть-Кутское (при нем же Солеваренный завод) и стала на дневку. Это была наша третья дневка со времен оставления устья Канна на Енисей, с 7 января 1920 года. Пройдено за это время около 1200 верст, в исключительно тяжелых условиях Сибирской зимы и с небольшими боевыми столкновениями с красными партизанами.
Мародер: Привет, Камрад! Т.е. вообще не были опубликованы?
barnaulets: В России (пропущено при перепечатке в "Белой гвардии") Опубликовано в "Вестнике Общества Ветеранов Великой войны"
Елисеенко Алексей: barnaulets пишет: Небольшая просьба - нельзя ли пробить через Красноярское управление ФСБ В ближайшее время нельзя.
entuziast: Предлагаю переведеные в электронный вид воспоминания Камаблина "Десантная операция на озере Байкал и бой у станции Посольской 14-120 августа 1918 года" К лету 1918 года общая политическая и военная обстановка в Сибири рисовалась в следующем виде: после выступления чехов против большевиков в Ново-Николаевске в апреле-мае 1918 года, при содействии местных нелегальных(офицерских) организаций, были освобождены от большевиков города Томск, Омск, Барнаул, Бийск, Кузнецк и другие. Власть перешла в руки Сибирского Областного Правительства, состоявшего из членов Сибирской Областной Думы во главе с Якушевым. В качестве членов Входили: П.Вологодский (будущий премьер Омского правительства), И.Михайлов, кооператор Сазонов и , кажется, известный путешественник сибиряк Г.Н.Потанин, яркий поборник сибирской автономии. Военным министром стал полковник Гришин-Алмазов. Власть на местах создавалась путем восстановлений, целиком или частично, Аппарата, существовавшего при Всероссийском Временном Правительстве. Политическая окраска представителей местной власти была разномастная , но городские Думы- определенно эсеровского толка. Красные, состоявшие из разнообразных отрядов, начали отходить на восток к Красноярску и Иркутску, попутно, как снежный ком, увеличиваясь за счет красных гарнизонов, оставляемых городов и местечек. После взятия войсками подполковника Пепеляева г. Иркутска 11-12 июля ( в коем деятельное и славное участие принял наш родной 3 Барнаульский стрелковый полк), красные с огромным количеством подвижного состава, в количестве до 15000 , под общим командованием товарища Голикова скопились на узенькой ленточке Кругобайкальской железной дороги в районе станций Танхой-Мурино. Таким образом, вся средняя и восточная Сибирь, кроме Забайкалья, были совершенно свободны от красного ига. В западной Сибири борьба шла уже на восточных склонах Урала. Доблестные части генерала Вержбицкого и очистили Акмолинскую область, Тобольскую губернию и восточные уезды Пермской губернии. В районах Челябинск- Екатеринбург орудовали уральские части генерала Голицина. Семипалатинск явился базой 2-го Степного корпуса генерала Иванова-Ринова для действий против красных на Сергопольском и Вернинском направлениях и вверх по Иртышу в западном Алтае. Всюду по Сибири еще бродили разрозненные партии и отряды красных, непрерывную и беспощадную войну с коими вели местные воинские части Сибирской армии. Население, особенно городов, так как деревня коммунизмом тронута почти не была, наиболее пострадавших от большевистской власти, вздохнуло свободно. Оживились общественные, хозяйственные и коммерческие силы. Торговля в Сибири сильно пострадала от большевиков, так как продолжительная оторванность от метрополии и закрытие маньжурской границы сказались уже в виде недостатков многих товаров на рынке. Местная весьма слабо развитая промышленность, совершенно не в состоянии была удовлетворить потребности населения, привыкшего в своей жизни к достатку и даже изобилию. Все это настоятельно, кроме чисто военных соображений, требовало пробить дорогу на Восток, к маньжурскому рынку и открыть двери к внешнему миру в возможно короткий срок. Перехожу непосредственно к описанию десантной операции на берегу озера Байкал у Посольского монастыря и боя на станции Посольской. После затяжного, но удачного для нас боя у ст.Мурино, интересного также, как пример искусного тактического приема- классическая засада –примененной подполковником Пепеляевым в этой операции, красные отошли с большими потерями к станции Танхой, где и закрепились. Сильная , по природным условиям(узкий фронт, обеспеченность флангов- правого оз. Байкал, левого тайгой, болотами и отрогами хребта Хамар-Дабана(позиция красных с фронта была усилена несколькими рядами окопов, защищенных проволочными заграждениями. Точных данных о силах большевиков не имелось, но полагали, что сюда со всей Сибири нами было согнано до 15 тысяч. Вооружение у большевиков было отличное, снарядов и патронов они не мало вывезли из попутных сибирских артиллерийских складов и при своем отходе. Их же запасами, главным образом питались и мы. Имелись у них и бронемашины, несколько броневых поездов, которые играли огромную роль, так как операции велись все время вдоль железнодорожной магистрали. Самым же большим их плюсом было господство на озере Байкал, что достигалось превосходно вооруженными тяжелыми орудиями(4,2 дюймовыми гаубицами и 6 дюймовыми пушками) ледоколами «Байкал» и «Ангара» и серией мелких речных пароходов с рек Ангары и Селенги. К указанному периоду времени наше положение было следующее: командующим Восточным фронтом был известный чешский генерал (тогда полковник) Гайда, бывший командир 7 Чешского полка. Русскими частями командовал популярный сибирский патриот, молодой подполковник А.Н.Пепеляев, кавалер Ордена Святого Георгия 4 степени и георгиевского оружия, участник мировой войны в составе 11 Сибирской стрелковой дивизии. Человек высокой личной доблести, преданный долгу, пылкий патриот и талантливый военоначальник. Как кадровый офицер, происходя из старой военной семьи, политически он, конечно, не был подготовлен для такого высокого поста, на который его вознесла счастливая звезда военной карьеры, что впоследствие так пагубно отразилось на его добром имени и популярности и привело его к бесславному концу в большевистской каторге. Тем не менее, заслуги генерала Пепеляева перед Родиной и особенно перед родной Сибирью- большие, и в сердце благодарного сибирского населения всегда найдется теплое, доброе чувство признательности этому беззаветно мужественному и честному юноше-генералу. Силы наши состояли из пехотных полков 4 ротного состава(60-70 штыков), сформированных в освобожденных городах Сибири из мобилизованных офицеров и добровольцев- солдат, гимназистов, реалистов, студентов и др. Незначительное количество артиллерии, имевшейся у нас, мы не могли использовать в достаточной мере, так как к этому времени не совсем был расчищен и исправлен железнодорожный тунненль №19, что к востоку от станции Слюдянка, разрушенный красными при отступлении. Одновременно с подготовкой десанта, шла организационная работа по сведению наличных частей в две дивизии. Таким образом, полки 1и2 Ново-николаевские сибирские стрелковые полки и 3 Барнаульский сибирский стрелковый полк и только что подошедший под командой полковника Зиневича 4 Енисейский сибирский стрелковый полк - составили 1 Сибирскую стрелковую дивизию-начдив полковник Зиневич. Томские номерные полки-1,2,3 и 4 с переименованием-5 Томский сибирский стрелковый, 6 Мариинский сибирский стрелковый, 7 Кузнецкий сибирский стрелковый и 8 Бийский сибирский стрелковый – образовали 2 Сибирскую стрелковую дивизию - начдив Укке-Уговец. Обе дивизии составили 1 Средне-Сибирский корпус - комкор полковник Пепеляев. В Иркутске сформировалась Иркутская дивизия - начдив-полковник Гривин. Части ее уже появились в нашем расположении. Отлично помню интересную встречу бывших учеников со своим учителем. Подполковник Вольский- первый командир 3 Барнаульского стрелкового полка (выпуск 1912 года Иркутского военного училища) и я, помощник его в чине капитана (выпуск 1909 года Иркутского военного училища) сидели за обедом на стоянке полка (на станции Утулин), когда к нам вошел какой-то высокий полковник и просил уделить часть халупы для размещения его полка- 10 Байкальского Сибирского стрелкового. Каково было наше
полная версия страницы