Форум » Борьба на всех фронтах » Бои за Барнаул 13-15 июня 1918 г. » Ответить
Бои за Барнаул 13-15 июня 1918 г.
Новоалтаец: Решил выложить здесь наиболее подробный из имеющихся у меня материалов по этим боям. Источник, правда, советский. Если у кого есть что добавить, какие-нибудь дополнительные факты и т.п. – буду очень рад. ...И снова гудки железнодорожных мастерских созывали трудящихся Барнаула на защиту города. Перед рабочими и членами их семей выступали с немногословными, но проникновенными речами Присягни и Цаплин. Они призывали к обороне родного города. После митинга толпы стариков, женщин и подростков с лопатами и ломами двинулись к железнодорожному мосту на Оби. Здесь под руководством старых солдат и раненых красногвардейцев горожане рыли окопы, траншеи. С высокого обского крутояра отлично просматривалась прилегающая местность и хорошо простреливались подступы к мосту. Днем 12 июня 1918 года в Барнауле стало известно, что со стороны Камня приближаются два парохода с десантом белогвардейцев под командованием полковника Будкевича. Чтобы воспрепятствовать движению этих судов к Барнаулу, по приказу военно-революционного комитета был срочно отправлен вниз по Оби наскоро сформированный отряд в количестве 200 железнодорожников и 50 венгров во главе с рабочим депо П.Ф. Гореньковым. Красногвардейцы прибыли под Гляден (ниже железнодорожного моста через Обь), выбрали там удобную для обороны местность и окопались. На рассвете 13 июня 1918 года по Оби шли пароход и моторка под белым флагом. Суда приближались к берегу. — Без команды не стрелять! — передавалась по цепи команда Горенькова. Моторка, а за ней пароход причалили к обрывистому берегу. С судов начали выскакивать белогвардейцы. Выждав, когда солдаты высадились на берег, Гореньков подал команду. Заговорили красногвардейские винтовки и пулемет. Огонь был настолько неожиданным, что вражеские десантники бежали к своим судам. Многих из них пули настигли прежде, чем им удалось забраться на пароход. Белогвардейцы прыгали с высого берега в моторную лодку и настолько ее перегрузили, что она опрокинулась и затонула. Вражеский десант отплыл вниз по реке и высадился г. деревне Гоньба (20 км сев.-зап. Барнаула). Позже один из пленных сообщил, что из 300 десантников уцелели только 70. Тем временем наступающий по Алтайской железной дороге противник 12 июня занял станцию Алтайскую и выслал заградительный отряд на Бийскую ветку. Главные же силы врага продолжали продвигаться к Барнаулу. В тот же день противнику удалось исправить повреждения железнодорожного пути и его головной эшелон достиг Оби. Теперь белых отделяла от желанной цели только великая сибирская река. На противоположном крутом берегу хорошо виден был Барнаул. В ночь на 13 июня 1918 года конная разведка противника приближалась к железнодорожному мосту через Обь. На рассвете белогвардейцы пытались с ходу овладеть мостом, но, встреченные огнем красногвардейского бронепоезда, откатились назад. От станции Алтайской до Оби, на участке протяжением около 12 километров, стояло десять вражеских эшелонов. В них находились Томский и Новониколаевский добровольческие полки, а также отряды капитанов Буркина, Никитина, Степанова, Николаева, поручика Лукина и батальон чехословаков под командованием поручика Гусарека. Общая численность войск противника составляла свыше 3000 штыков и сабель. Кроме того, у белых была артиллерия. Головной эшелон стоял в двух километрах от Барнаула. Ключевой позицией, овладев которой, можно было порваться в город, был железнодорожный мост через Обь. Бой за мост развернулся с утра 13 июня. Противник предпринимал одну атаку за другой. Артиллерия врага вела сосредоточенный огонь по окопам красногвардейцев, защищавшим мост, и по железнодорожной станции. Временами артиллерийский огонь переносился на территорию железнодорожных мастерских, а также на Нагорное кладбище, где располагались красногвардейские заставы. Казалось, что белогвардейцы вот-вот ворвутся на мост. В этот критический момент по предложению С.М. Лучанинова машинист паровоза разогнал два вагона, груженные балластом. Вагоны на большой скорости докатились до противоположного берега реки и на последнем пролете моста, где были сняты рельсы, крепко осели на нижние балки, надежно перекрыв путь для вражеских эшелонов. Общее число защитников моста составляло около 500 бойцов: 100 человек рабочих-железнодорожников под командованием М.Н. Кудаева занимали окопы на высоком откосе, держа под огнем прилегающую местность; семипалатинский отряд во главе с М.Т. Трусовым — около 350 красногвардейцев — располагался вдоль берега Оби и на железнодорожной насыпи. На мосту находились железнодорожники и венгры. Их было не более 50 человек. Командовал ими Д.И. Николайчук. Участники строительства этого моста — опытные верхолазы Д.И. Николайчук, Н.Н. Степанов, а также венгры Ковач Вильгельм, Прокач Иосиф. Кольб Юлиус — проявили исключительную отвагу. Бесстрашно передвигаясь по верхним строениям моста, метким ружейным огнем и гранатами они уничтожали вражеских солдат, пытавшихся проникнуть на мост. С высокого берега, затаив дыхание, красногвардейцы следили за действиями смельчаков. Где-то далеко внизу поблескивала обская вода. Белогвардейцы открывали ураганный огонь. Пули со звоном стучали по железным фермам, рикошетили с воем и визгом. Но бесстрашные воины выходили победителями. Бой продолжался в течение всего дня. Красногвардейцы прочно удерживали мост. Оценивая обстановку, сложившуюся под Барнаулом, Гайда вынужден был признать: «Атаковать с фронта железнодорожный мост, длиною почти в один километр, в направлении к обрывистому берегу не имело смысла...» [ПАНО ф. 5, оп. 4, д. 1524, л. 52] Войска противника получили задачу форсировать реку одновременно в районе Бобровского затона (южнее Барнаула 7—8 км) и в районе деревни Гоньба (сев.-зап Барнаула 18—20 км) и отсюда нанести два удара. Первый удар наносился из района Бобровского затона силами Томского и Навониколаевского полков во главе с капитаном Степановым и поручиком Луниным и одной чехословацкой роты под командованием подпоручика Чесноховского. Другой — из района Гоньбы силами батальона капитана Николаева, остатков десанта полковника Будкевича и Барнаульского отряда штабс-капитана Ракина. Соединившись западнее Барнаула в районе деревни Власихи, они намеревались окружить основные силы Красной гвардии, оборонявшиеся в городе. Военно-революционный комитет разгадал замысел врага, но не имел возможности перебросить к местам форсирования Оби сколько-нибудь значительные силы. Для прикрытия города со стороны реки, на горе сплошного фронта не было. Небольшие отряды красногвардейцев и венгров были растянуты вдоль Оби. Мелкие группы бойцов связывались друг с другом дозорами и патрулями. 13 июня 1918 года командир красногвардейского отряда Н. Ерушев, находившийся на горе, видел, как на противоположном берегу реки большие группы белогвардейцев продвигались где пешком, где вплавь на лодках, от железнодорожной насыпи к Бобровскому затону по протокам и залитым водой лугам. В то же время вражеские пособники на этом берегу реки разводили большие костры, чтобы указать белым место переправы. Красногвардейцы погасили костры и арестовали вражеских сигнальщиков. Во второй половине дня от противоположного берета перед горой отплыли семь лодок с десантом противника. Всего переправлялось до 100 белогвардейцев. Когда лодки выплыли на середину реки, с горы по команде Ерушева красногвардейцы залповым огнем отогнали вражеских десантников. Белогвардейцы забрали в Бобровском затоне все катера, баржи, лодки, оставленные красногвардейцами в спешке отступления. В ночь на 14 июня они форсировали Обь и захватили плацдарм на левом берегу реки, у пригородной деревни Крестной. С наступлением утра с восточного берега Оби полетели снаряды. Они ложились вдоль Змеевского тракта на горе. Враг обрабатывал позиции красногвардейцев артиллерийским огнем. Бойцы отстреливались, лежа в окопах. И.В. Ерушев сразу же приступил к организации боя, развернув свою оборону поперек горы, от обрыва над Обью до пруда. От его глаз ничто не могло укрыться. Вскоре белогвардейцы поднялись и пошли в атаку. Тогда заговорил красногвардейский пулемет. Было видно, как падали враги. Цепь противника остановилась. — В атаку! За мной! — крикнул Ерушев и бросился на белых. Дружным штыковым ударом рабочие отбросили врага. Но слишком большое численное превосходство было у противника. Красногвардейцы, теснимые врагом, начали отходить к городу. Переправившись через Обь, войска противника развернули наступление в обход города с юго-запада. В первой половине дня они вышли на линию Алтайской железной дороги и сожгли небольшой деревянный мост у девятнадцатого разъезда, отрезав путь отхода на Семипалатинск. Продолжая наступление, они заняли деревню Власиху, где произошло соединение с частями белых, наступавших со стороны Гоньбы. Во второй половине дня белогвардейцы завязали упорные бои на южной и юго-западной окраинах Барнаула, сосредоточив основные усилия на захвате железнодорожной станции. Красногвардейцы отважно и мужественно отбивали атаки противника. Из-за бугра, со стороны Гоньбы, озираясь по сторонам, показалось десятка два разведчиков. Один из них долго шарил по местности глазком бинокля и, ничего не заметив, подал знак рукой о движении к кирпичным сараям. По цепи затаившихся красногвардейцев пополз шепот: — Стрелять только по команде... Короткими перебежками разведчики приближались к кирпичным сараям, а когда до них осталось метров двести, залегли, потом снова устремились вперед. — По белым огонь! Ни один из разведчиков не произвел выстрела. — В царство небесное отправились с донесением! Красногвардейцы промолчали в ответ на шутку рабочего Алексея Петровича Панина. За бугром тотчас показались белогвардейцы, развернувшиеся в цепь. Зазвенел на высоких нотах голос Оскара Гросса — командира интернациональной роты: — В штыки! Первым бросился в контратаку Панин. Шутник оказался большим мастером штыкового боя. Четыре белогвардейца с криками, руганью устремились на Панина. Он создал видимость, что отступает, преследующие растянулись цепочкой. Это и нужно было Панину. Один за другим от его сильного, неотразимого удара штыком упали на землю два белогвардейца, остальных срезал боевой товарищ Панина — Д.Н. Волков. Венгр Ингоф оказался в самой гуще белогвардейцев. У него сломался штык. Тогда он взял винтовку за ствол и действовал ею, как дубинкой. Враги с разбитыми черепами валились на землю. Но выстрел белогвардейца оборвал жизнь Ингофа. Красногвардейцы вышли победителями, станция оставалась в их руках. На направлении главного удара, в районе железнодорожного моста, противник с каждым часом усиливал огонь, демонстрируя подготовку к атаке. Город оказался окруженным со всех сторон. Тогда военно-революционный комитет железнодорожных мастерских решил вывести из строя мост через Обь, чтобы надолго прервать движение по Алтайской железной дороге. Группа кузнецов и котельщиков пробралась почти на середину моста. Взрывчатки не было. Требовалось расклепать фермы моста, чтобы один из пролетов обрушился в воду. Звон кувалд разносился далеко по воде. Белогвардейцы открыли сильный огонь. Только половина рабочих вернулась с моста, так и не выполнив задания. Под вечер 14 июня 1918 года к защитникам моста прибыл член военно-революционного комитета Казаков. Казаков говорил охрипшим, глухим голосом: — Вам, товарищи, военно-революционный комитет поручает защищать мост во что бы то ни стало. Задача трудная, но почетная... Это ключевая позиция. Будет мост в наших руках — удержим и город. На прощанье Казаков крепко пожал руку С.М. Лучанинову, который возглавил красногвардейский заслон. Вечером 14 июня 1918 года в кабинете начальника станции Барнаул собрался военно-революционный комитет Алтайской губернии. Здесь же были командиры Кольчугинского красногвардейского отряда П.Ф. Сухов, Семипалатинского отряда М.Т. Трусов и представители новониколаевских красногвардейцев. Кругом полыхало зарево пожаров. Железнодорожная станция обстреливалась. По крышам станционных построек и перрону рассыпалась шрапнель и осколки снарядов. Звенели стекла окон, Слышалась близкая ружейно-пулеметная стрельба. — Начнем, пока совсем не стемнело, — приглушенным голосом сказал Присягни. Все эти дни и ночи он много ездил, бывал на предприятиях, посещал красногвардейцев. Говорил, разъяснял, агитировал. К вечеру у него срывался голос. — Коммунистическая партия, Владимир Ильич Ленин,—отрывисто заговорил Присягни,—учат смотреть правде в лицо, правильно оценивать обстановку и принимать решения. Враг окружил город. Наши потери велики, нет пополнений, у нас мало патронов. Силы белогвардейцев увеличиваются. Продолжать бои при многократном превосходстве врага — безумие. Нужно разорвать кольцо окружения и организованно вывести отряды Красной гвардии из города, чтобы сохранить силы для будущих боев с контрреволюцией. Немного подумав, он продолжал: — Многие рабочие двадцать дней находятся в непрерывных боях. У некоторых подавленное настроение. Надо рассказать людям правду. Воодушевить, потребовать от них спокойствия и выдержки. После небольшой паузы спросил: — Есть ли другие предложения? Сидевший рядом Цаплин сказал: — Вопрос ясен. У нас нет времени на разговоры. Пусть товарищ Казаков доложит свои предложения об эвакуации города. Стало совсем темно. Стройный, подтянутый человек встал, молча зажег лампу, развернул на столе карту. Все склонились над ней. Взвешивая каждое слово, Казаков обстоятельно доложил обстановку. — Все попытки врага ворваться в город по железной дороге успешно отбиты. Мост через Обь прочно удерживается железнодорожниками. Противник форсировал реку в двух местах: против Бобровского затона и деревни Гоньбы. Он смял наши заслоны, занял нагорную часть Барнаула и ведет наступление на центр города. Его десант, высаженный с пароходов и барж возле Гоньбы, отбросил наши отряды и наступает на железнодорожную станцию. Казаков взглянул на окно и, прислушиваясь к шуму разгоревшейся перестрелки, продолжал: — Сейчас враг находится близко, возле кирпичных сараев. Стремится ворваться на станцию. Необходимы транспортные средства для эвакуации красногвардейцев, партийных и советских работников, а также вооружения боеприпасов, снаряжения и продовольствия для двух тысяч человек. У нас два пути отхода: водным путем — по Оби на Бийск и по железной дороге — в направлении Семипалатинска. Из доклада Казакова, всесторонне образованного военного специалиста, становилось ясно, что отступление по Оби в Бийск и далее в Горный Алтай — в самое логово контрреволюции, где уже поднят мятеж против Советской власти — имело бы самые пагубные последствия. Кроме того, с занятием Бобровского затона белогвардейцы контролируют водный путь по реке. Цаплин бросил реплику: — Мы не полезем в эту мышеловку! — Остается второй путь, — продолжал Казаков, — на Семипалатинск. Хотя Советская власть в Семипалатинске была свергнута еще 11 июня и прервано железнодорожное сообщение, путь отхода по Алтайской дороге имеет больше преимущества, чем отступление на Бийск. Представители дорожного Совета товарищи Лучанинов и Фомин заверили, что они обеспечат необходимым количествам паровозов и вагонов, чтобы вывезти живую силу из-под удара, пока не замкнуто кольцо окружения. Ревком не имеет связи с соседними городами. Есть лишь недостоверные сведения, что Омск еще не захвачен белыми. Но, по моему мнению, мятеж чехословацкого корпуса долго продолжаться не может и скоро будет подавлен регулярными советскими войсками, которые прибудут из Европейской России. Учитывая обстановку, предлагаю отступать до станции Алейской. Оттуда двигаться в пешем строю до Славгорода. Там погрузиться в эшелоны и по железной дороге выехать на главную сибирскую магистраль, где соединиться с частями Красной Армии. Вместе с ними разгромить противника в Новониколаевске, затем освободить Барнаул. После краткого обмена мнениями военно-революционный комитет утвердил план эвакуации города, предложенный Казаковым, чтобы спасти от физического истребления лучшую часть рабочего класса Алтая — Красную гвардию. Всю ночь в ревком прибывали командиры отрядов и подразделений, партийные и советские работники. Они получали указания и расходились по своим местам. Под огнем противника происходила спешная подготовка к эвакуации. Утром 15 июня 1918 года пять эшелонов отправились со станции Барнаул на станцию Алейскую. Отход прикрывали небольшой отряд венгров и группы красногвардейцев (командовал ими С.М. Лучанинов) у кирпичных сараев, на песчаных буграх у Пивоварки, на 9-й Алтайской улице и возле железнодорожного моста на Оби. Уцелели немногие...
Новоалтаец: А вот описание тех же боев глазами чехословаков (прошу прощения за местами корявый перевод): К вечеру 12 июня наша 8-я рота прибыла на станцию Алтайская, откуда отходит ветка на Бийск. По ветке было выслано охранное отделение, в то время как главные силы подступили к самой реке Обь. Барнаул, лежащий на левом обрывистом берегу реки Обь, был для большевиков обособленной позицией, на которую фронтальная атака с нашей стороны – по равнине протяжением в несколько верст, с многочисленным рукавами Оби, – была возможна только ценой больших потерь, поскольку не имелось иной дороги, кроме как жд. путь, где большевики, к счастью, не решились уничтожить большой семипролетный мост через реку. Просто разобрали с обоих концов моста путь, выкопали в тех местах ямы, а на них спустили вагоны с песком. Наш бронепоезд пришел к мосту и обстреливал с помощью двух тяжелых пушек, посланных нам на помощь, неприятельские позиции. Потом стало ясно, что захват Барнаула в лоб не осуществить. Поэтому поручик Гусарек, командир всего барнаульского рейда, прибегнул к уже проверенному средству – обходу, проведение которого было поручено командиру 8-й роты подпоручику Чесновскому. Тот тогда принял на себя командование всей обходной группой, а также отделения подполковника Будкевича, примкнувшего к нему 14 июня в селе Власиха. Оно было выслано в качестве подмоги из Новониколаевска по реке Обь в количестве примерно 160 человек, русских добровольцев. Весь обходной отряд в количестве примерно 300 человек имел целью затем соединиться с барнаульскими белогвардейцами (русскими добровольцами) и сохранить мост в целости. Наступление на город началось 14 июня. Обходная группа отошла через Повалиху к Оби, с приближением ночи переправилась около пристани Гоньба и отошла на повозках далее, до Власихи, на соединение с подполковником Будкевичем. Отделение капитана Ерохина было послано на пароходе по Оби для охраны левого фланга. После соединения с группой подполковника Будкевича особым отделением были даны диспозиции для развития операции. Барнаул нужно было охватить полукольцом. I. отделение – правое крыло – поручик Лукин – на отсечение территории от реки Обь до Змеиногорского тракта, 80 человек русских и 1 чехословацкий пулемет. II. отделение – капитан Степанов на отсечение территории от Змеиногорского тракта до жд. пути на Семипалатинск. Задача заключается в следующем: уничтожить деревянный железнодорожный мост через реку Барнаулку, 124 человек русских добровольцев. III. отделение – прапорщик 8-й роты Польницкий, 57 добровольцев 8-й роты, капитан Ракин с 67 чел., 1 пулемет «максим» и 1 пулемет Шоша, капитан Еремкин с двумя 120-мм. пушками на отсечение территории: от жд. пути на Семипалатинск до дороги из Власихи на Барнаул, все под началом прапорщика Польницкого. IV. отделение – капитан Николаев, 161 боец (русские) и один пулемет «кольт» на отсечение территории: от дороги на Власиху до дороги на Шахи. V. отделение – капитан Ерохин, 100 человек и 1 пулемет на отсечение территории до реки Обь. Наступление началось после 18 часов, 14 июня, по сигналу – выстрелу из пушки. Правое крыло обходной группы имело целью добраться до площади в Барнауле, левое крыло и центр – на вокзал. Все III. отделение, образуя центр, встретило сильный отпор неприятеля, сосредоточившего тут свои главные силы. Отделение капитана Николаева (IV.) дважды отразило отчаянную контратаку мадьяр при вокзале. К тому же, русские части уже были изнурены ночным походом, не имели ни зарядов, ни продуктов, средней группе было поручено отступление к Гоньбе, а оттуда – приказ плыть до Барнаула. В то время когда средняя группа начала отступать и отвлекла на себя все большевистские силы, правая группа вступила в город, и большевики были вынуждены к утру оставить город, а иначе могли потерять вокзал или мост. В ходе операции обходной группы уже пополудни 14 июня к Барнаульской пристани отошла нестроевая рота, которая была приготовлена для немедленной переправы в город. Переправа на лодках, которую предприняла 15 июня около 2 часов у моста группа примерно из 30 добровольцев, не удалась. Вся фронтальная группа вступила в Барнаул бегом еще до полудня. Добыча была значительной: несколько поездов с неповрежденными паровозами, примерно 200 пленных, около 1000 винтовок, непорушенный железнодорожный мост и много воинского снаряжения. 17 июня от нас отделились русские части и отошли дальше, преследуя большевиков на Семипалатинск. Нашим частям, к которым после сражения при Кабаклы присоединилась 5-я рота, была поставлена задача вычистить бийскую ветку и сам Бийск. На двух отдельных пароходиках и двух моторных лодках выехала 8-я рота, остальные чехословацкие части наступали по жд. пути на Бийск. Помех не было нигде, к тому же в Бийске местные жители сами сместили большевистскую власть, так что путь до Бийска, особенно для 8-й роты, на отдельных пароходах по широкой реке с красивым видом на Алтайские горы, был, в сущности, отдыхом.
Новоалтаец: У меня есть два фото, где чехословаки охраняют один и тот же мост. И меня не покидает стойкое ощущение, что мост этот как раз Барнаульский. Кто-нибудь может подтвердить или, наоборот, опровергнуть это предположение?
Белик Сай Хан: Источники у Вас какие обеих текстов?
Булыжник: Новоалтаец пишет: Красногвардейцы вышли победителями, станция оставалась в их руках. На направлении главного удара, в районе железнодорожного моста, противник с каждым часом усиливал огонь, демонстрируя подготовку к атаке. Все это очень напоминает рыбацкие байки. По данным Гайды в боях за Барнаул белые потеряли 4 человек убитыми (среди них 1 чех) и 11 ранеными. Так, что столь ожесточенные бои с пачками белых трупов, похоже существовали лишь в воображении наших. Наверно Найдой не учтены потери барнаульского подполья и боев за 12. Но вряд ли они были столь критическими. В то-же время Гайда, который всегда приводит сведения по потерям противника на этот раз молчит. Это свидетельствует, что Красные отряды отошли более-менее организовано. Отсюда вывод - бои за Барнаул вылились в несколько стычек. Советские части вынуждены были оставить город из-за успешных маневрнов противника, сумевшего вытеснить наших с ключевых позиций и восстания в тылу. После этого жестоко оборонять город не было смысла.
Новоалтаец: Белик Сай Хан пишет: Источники у Вас какие обеих текстов? Первый текст: Бородкин П., Ельков Ф., Усатых В., Фомин А. Первые испытания. Барнаул, 1966 Второй: www.pamatnik.valka.cz/novy/doc/Kronika_7_pluk.pdf
Новоалтаец: Булыжник пишет: Все это очень напоминает рыбацкие байки. По данным Гайды в боях за Барнаул белые потеряли 4 человек убитыми (среди них 1 чех) и 11 ранеными. Так, что столь ожесточенные бои с пачками белых трупов, похоже существовали лишь в воображении наших. Мне тоже кажется, что советская версия местами слишком приукрашена. Причем необязательно вследствие целенаправленной советской пропаганды – возможно, и сами участники стычек в свое время присовокупили некоторые особо колоритные подробности для красного словца (прежде всего это касается места с “разбитыми черепами” и т.п.). А данные Гайды можно где-нибудь почитать? Может, выложите, если будет такая возможность?
Булыжник: Новоалтаец пишет: Причем необязательно вследствие целенаправленной советской пропаганды – возможно, и сами участники стычек в свое время присовокупили некоторые особо колоритные подробности для красного словца Скорее всего так оно и есть. Такова особенность мемуаристов Новоалтаец пишет: А данные Гайды можно где-нибудь почитать? Может, выложите, если будет такая возможность? Поробую выложить в библиотеку форума Новоалтаец пишет: Бородкин П., Ельков Ф., Усатых В., Фомин А. Первые испытания. Барнаул, 1966 Читал, но к сожалению не имею. А у вас не получится выложить?
Новоалтаец: Булыжник пишет: Поробую выложить в библиотеку форума Было бы здорово! Булыжник пишет: Читал, но к сожалению не имею. А у вас не получится выложить? Надо будет всю книгу как-нибудь отсканировать. Тогда и выложу. Давно уже собираюсь, но все времени не хватает.
Новоалтаец: Еще несколько отрывков из разных советских источников, освещающих некоторые дополнительные эпизоды боев за Барнаул: В обороне моста через Обь главную роль сыграли железнодорожники, возглавляемые Лучаниновым и Фоминым. Бронепоезд Главных мастерских более суток громил белочехов на подступах к железнодорожному мосту через Обь. Все попытки врага ворваться в город по железной дороге успешно отбивались красногвардейскими отрядами. Тогда противник переправил через Обь свои части в двух пунктах, в 15—20 километрах от моста, поэтому Барнаул оказался окруженным с трех сторон и на его окраинах завязались уличные бои. Когда стало очевидным, что мятежники займут город, военно-революционный комитет Главных мастерских решил вывести из строя железнодорожный мост через Обь, чтобы прервать движение поездов по Алтайской дороге. Это задача была возложена на группу котельщиков и кузнецов. Взрывчатых веществ у красногвардейцев не было. Рабочие должны были расклепать фермы моста, чтобы один из пролетов обрушился в воду. Но выполнить это задание оказалось невозможным. Удары кувалды громко раздавались по воде, и белые сразу же открывали ураганный огонь по работающим. Понеся потери, рабочие так и не смогли вывести из строя железнодорожный мост. Вечером 14 июня к мосту прибыли М.К. Казаков и командующий фронтом Иванов. М.К. Казаков сообщил, что военно-революционный комитет решил оставить город и двигаться в сторону Семипалатинска. Он поставил перед С.М. Лучаниновым и М.Н. Кудаевым задачу — с уцелевшими красногвардейцами прикрывать эвакуацию. Поздно вечером 14 июня в кабинете начальника станции Барнаул собрался военно-революционный комитет. Кругом полыхало зарево пожаров. Город и железнодорожную станцию белочехи обстреливали. По крышам и перрону рассыпалась шрапнель, осколки снарядов. Дребезжали стекла окон. Слышалась отдаленная ружейно-пулеметная стрельба. Исходя из создавшейся обстановки, было решено отступать в сторону Семипалатинска до станции Алейской. Под огнем наседавшего противника происходила спешная подготовка к эвакуации. Она продолжалась всю ночь. М.А. Фомин, В.И. Тунгусов, П.М. Копейко, К.И. Березин и другие железнодорожники всю ночь не смыкали глаз. Они готовили локомотивы и вагоны, лично принимали участие в формировании эшелонов. Много времени потребовалось на то, чтобы укомплектовать паровозные и поездные бригады. Когда стало известно, что белогвардейцы разобрали путь и сожгли деревянный мост за нынешним 18-м разъездом, они организовали рабочих-путейцев, которые за считанные часы на месте выведенного из строя моста соорудили две большие клети из шпал, «пришили» к ним рельсы и пропустили по этому наспех сделанному мосту эшелоны. Утром 15 июня эшелоны с партийными и советскими работниками, красногвардейцами и интернациональным отрядом отошли от Барнаула. Отход прикрывал небольшой отряд мадьяр и группа красногвардейцев. Командовал ими С.М. Лучанинов. (А. Фомин, Алтайская магистраль) После отхода суховцев с Алтайской белые банды стали активизироваться и предприняли наступление. Крупное сражение произошло у железнодорожного моста. Но как белогвардейцы и белочехи ни старались овладеть мостом, наши части отбили все их атаки и не позволили прорваться в город. Было это уже тринадцатого июня. Я со своей командой конных разведчиков продолжал выполнять свои прямые обязанности — нес разведывательную и патрульную службу. В этот день я объезжал участок леса в бору вдоль железнодорожного полотна. Неожиданно на переезде мне повстречался подозрительный тип в костюме городского мещанина. Сложив на подводу кое-какие пожитки и усадив на них женщину с ребенком и старуху, шпион пытался этим единственным путем, контролируемым красногвардейцами, пробраться за пределы города для связи с белочехами, рвавшимися к Барнаулу с севера. Моя встреча с лазутчиком была столь неожиданной, что мне нельзя было применить оружие, которое было сбоку в кобуре, а у врага, я заметил, миниатюрный браунинг был зажат прямо в руке. Но я сделал вид, что не заметил его, и прибег к хитрости. — Далеко ли путь держите, люди добрые? — добродушно спросил я. — Да вот решили выехать к родственникам в деревню,— тоже хитрил человек, — в городе неспокойно, а у меня жена больная, ребенок да и мать преклонных лет, лучше уж переждать смуту в сельской глуши. — Это правильно, — участливо поддакнул я, — в деревне спокойнее будет. Ну, что ж, счастливого пути! — и повернул Машку в противоположную сторону. Лазутчик тоже тронул лошадь и зашагал сзади подводы. Мне же нужно было время, чтобы достать из кобуры наган, и я это сделал как только отвернулся от подводы. В следующую минуту я уже снова был около нее: — Руки вверх!.. Бросай оружие! — скомандовал я «мещанину». Он только зубами скрипнул: «Эх, зря я тебя сразу не смазал!..» Пойманный оказался переодетым белым офицером... А буквально на другой день, четырнадцатого июня, мы прочесывали нагорный бор. Я вместе с бойцом из разбитого под станцией Тальменка отряда мадьяр находился в середине цепи. Справа и слева от нас действовали другие бойцы, у них как будто ничего серьезного не было. Мы же с мадьяром наткнулись на группу вооруженных белогвардейцев, которые дали нам настоящий бой. Моя Машка в пылу схватки с бандитами так разгорячилась, что с быстротой молнии понесла меня вслед за кинувшимися наутек белыми. А за Машкой увязалась и лошадь мадьяра, и мы с ним не заметили, как оторвались от своих и оказались вдвоем против целой своры. Зато это поняли белогвардейцы. Они круто повернули лошадей и ринулись на нас. Теперь нам пришлось искать спасения. Куда ни кинемся — стрельба. Машка ловко лавирует между сосен, а за ней, осатаневшая от страха, скачет лошадь мадьяра. Но вот пули реже стали свистеть над головами, зато на нашем пути вдруг выросло препятствие — огромная вывороченная бурей старая сосна угрожающе подняла засохшие корни. Другой тропинки нет, Машка вот-вот налетит на сучья—и тогда... Но не успел я додумать, что будет тогда, как вместе с Машкой взлетел над сосной и благополучно опустился по другую ее сторону. Прыжок был таким неожиданным и столь невероятным, что я чуть не вылетел из седла. Лошадь моего товарища такой прыти проявить не могла и за это поплатилась кровью: выстрелом из винтовки какой-то ловкий белогвардеец легко ранил ее в шею. Такое же легкое ранение в левую щеку получил и мадьяр. Я помог ему перевязать рану. Вскоре мы соединились со своими. Был более тщательно продуман план прочесывания леса, и мы снова бросились на поиски белых. На этот раз ни один бандит не ушел от нас. Задача была выполнена! И все-таки оборонять Барнаул становилось все труднее. Белые предпринимали все новые, более настойчивые попытки прорваться к городу и даже форсировали Обь сразу ниже и выше его. Продолжали яростно наседать чешский батальон и части некоего капитана Николаева со стороны железнодорожного моста. Барнаул, по существу, был окружен, оставалась свободной для выхода гарнизона лишь западная часть города. И когда противник стал то тут, то там просачиваться на окраины, снова подняла голову городская контрреволюция. По красногвардейцам стали стрелять из-за угла, в спину. Можно было, конечно, дать контрреволюционерам отпор, но уличные бои повлекли бы за собой жертвы среди гражданского населения. Поэтому военно-революционный комитет признал, что дальнейшая оборона города бессмысленна, и принял решение оставить Барнаул. (И.И. Пыталев, Под красным знаменем) По возвращении мы узнали, что вся правобережная сторона Оби уже в руках белых, что они подступают к городу с верховьев реки и по левому берегу. Ночью они заняли кладбище на горе, господствующей над городом, и вступили в перестрелку с нами. Наши отряды начали оставлять город. Было объявлено, что все красногвардейцы будут посажены на поезд и отправлены в сторону Семипалатинска. На вокзале командование отобрало человек 70 для прикрытия эшелона со стороны города. Отряд занял позиции на песках, примерно в километре от вокзала. Это было часа за 2—3 до рассвета. Утром, часов в 9—10, Барнаул оказался полностью в руках контрреволюционеров. Это было в воскресенье 15 июня 1918 года. Заградительный отряд по команде стал отходить к вокзалу. Там мы увидели, что железнодорожники поднимают на крышу вокзального здания белый флаг. Ни одного паровоза, ни одного вагона на станции не было. Нас осталось всего несколько человек. Об организованном отступлении нечего было и думать. Решили поодиночке пробраться в город и там скрыться. Но этого сделать не удалось. Когда мы с одним чехом подошли к Московскому проспекту, из-за забора вышли белогвардейцы с винтовками, задержали нас и отвели на почту. (А.Г. Бабий, 1918 год в Барнауле) Учитывая сложившуюся обстановку, Ревком принял решение оставить Барнаул и отвести все красногвардейские отряды на станцию Алейская. 15 июня в 7 часов утра из города отправился первый эшелон красногвардейцев. В эти последние дни перед оставлением Барнаула Военно-Революционный Комитет (Цаплин, Присягни и Казаков) перебазировался из города на железнодорожную станцию. Именно здесь решалась судьба двухтысячной массы красногвардейцев Алтая, покрывших себя неувядаемой славой в героической обороне Барнаула. Надо было их вывести из готовых замкнуться клещей, ведя в то же время самые ожесточенные арьергардные бои, чтобы не дать возможности противнику на плечах отступающих отрядов ворваться в город и на станцию и тем самым сорвать эвакуацию основных красногвардейских сил. В исключительно трудных условиях Алтайский Военно-Революционный Комитет блестяще справился с этой сложнейшей военно-оперативной задачей. Дни и ночи на станции концентрировались красногвардейские отряды, формировались эшелоны, укомплектовывались продовольствием и подготавливались к отправке на станцию Алейская. Арьергардные отряды прикрывали отступление. Здесь покрыли себя неувядаемой славой группы красногвардейцев с усиленным составом коммунистов и часть интернациональной роты, отбивавшие ожесточенные натиски белых в момент отправки со станции Барнаул красногвардейских эшелонов. В последние дни перед падением Барнаула я по поручению Военно-Революционного Комитета бессменно дежурил в Совете. В мою задачу входило, используя переговоры по прямому проводу, организовать быстрейшее подтягивание красногвардейских формирований и периферийных красногвардейских отрядов, несших охранную службу в различных пунктах губернии, к станции Барнаул для своевременной их эвакуации. Я покинул здание Совета в тот момент, когда в нагорной части города показались наступающие белогвардейские цепи. По совершенно безлюдному, притихшему городу я пошел па заранее подготовленную мною конспиративную квартиру на Сузунской [теперь ул. Интернациональная] улице, где я мог скрываться в первые, самые опасные дни после занятия города белыми. Дело в том, что Военно-Революционным Комитетом я был оставлен в городе для выполнения специального задания. На следующее утро хозяин квартиры сообщил мне о массовых расправах с попавшими в плен красногвардейцами, о систематической охоте на коммунистов и советских работников по всему городу и героической смерти Николая Малюкова, расстрелянного на нагорном кладбище. (Я.Р. Елькович, Оборона Барнаула)
Белик Сай Хан: Тут важен аспект - когда это печаталось. В 1920-1970-е годы воспоминания красных претерпевали ряд изменений. Временами выкидывались интернационалисты, либо их роль существенно занижалась. Так что важна дата публикации этих отрывков.
Новоалтаец: Белик Сай Хан пишет: Тут важен аспект - когда это печаталось. Последние 4 отрывка печатались в 60-е года.
Булыжник: Новоалтаец пишет: Бронепоезд Главных мастерских Его дальнейшую судьбу не знаете?
Новоалтаец: Булыжник пишет: Его дальнейшую судьбу не знаете? Не знаю, честно говоря. Да это и не был бронепоезд в прямом смысле - так, наспех забронированные углярки с платформами. Он либо был оставлен при отступлении красных из Барнаула, либо они его взяли с собой и тогда он был одним из 5 эшелонов, на которых они отступали. Но и в этом случае они его бросили вместе с остальными эшелонами где-то у Алейской, а сами двинулись на прорыв к Омску. Так что в любом случае он должен был достаться белым.
Булыжник: Новоалтаец пишет: Он либо был оставлен Это так. Просто вдруг у вас конкретика какая есть. Насколько я помню наши ничего не взрывали, так, что белым должен в чистом виде был достаться
Новоалтаец: Булыжник пишет: Просто вдруг у вас конкретика какая есть. Насколько я помню наши ничего не взрывали, так, что белым должен в чистом виде был достаться Нет, ничего конкретного, к сожалению, не имею. Я все же склоняюсь к мысли, что бронепоезд был оставлен в Барнауле. Правда, в чешских материалах конкретно он не упоминается, но все же говорится, что они захватили "несколько поездов с неповрежденными паровозами", так что, может быть, он среди них и был. Красные и в самом деле ничего не взрывали (у них взрывчатки не было). Они и из Барнаула отступили в основном потому, что у них уже не оставалось боеприпасов. Людей было достаточно (так, на Алейскую прибыли аж 2000 человек), но что толку, когда стрелять нечем. "По распоряжению штаба у красногвардейцев собрали все патроны от трехлинейной винтовки и набили ими пулеметные ленты. К винтовкам устаревших систем—«Гра» и «Бердана» — у бойцов имелось всего лишь по 1—2 патрона". (Бородкин П., Ельков Ф., Усатых В., Фомин А. Первые испытания. Барнаул, 1966) Кстати, красные не просто так вырвались, они с собой заложников взяли. Думаю, это сыграло определенную роль, а то неизвестно еще, выпустили бы их из окружения. Всего заложников было 68 человек, в основном из местной буржуазии. Справедливости ради следует сказать, что на Алейской они все были отпущены, никто не пострадал. Вот что об этом пишет Дмитрий Сулим в письме к Леонилле Гук: “Мы отпустили всех подозреваемых, задержанных в Барнауле и по дороге. Ни одной казни не было, и пока я буду в силах сдерживать наших людей, — не будет. Сегодня озлоблены отступлением и недалеко было до самосуда, но удалось убедить, я заставил массу почувствовать получше, за что они борются, и то, что белогвардейцы стреляют, вешают наших, им только противно и они, красные массы, гордились своим нравственным превосходством”.
Новоалтаец: На чехословацком ресурсе (www.pamatnik.valka.cz/novy/cz/fotogalerie-dobova.php?odkere=168&podmisto...) надыбал фотку, под которой написано: Odpočinek 8. roty 7. pluku při vypravě na Barnaul (Отдых 8-й роты 7-го полка во время похода на Барнаул). Это единственное фото, которое мне удалось найти по данной теме. Правда, на нем не видать ни фига, но больше все равно ничего нет... И все же непонятно: то ли это они уже непосредственно на подступах к Барнаулу отдыхают, то ли еще на пути по Алтайской ж.д.
Скальд: А в музейных хранилищах искать не пробовали?
Новоалтаец: Скальд пишет: А в музейных хранилищах искать не пробовали? Пока нет, но намереваюсь как-нибудь заняться.
Скальд: Я кстати, нигде не встречал данные по потерям красным в боях за Барнаул. Речь идет о собственных оценках
Новоалтаец: Скальд пишет: Я кстати, нигде не встречал данные по потерям красным в боях за Барнаул. Что-то я тоже не встречал. А они были. Взять хотя бы Аркадия Третьякова, который погиб в ночь, когда белогвардейское подполье подняло мятеж (11 июня). А что касается боев за 13-15 июня, то там при отступлении красных из Барнаула полег практически весь отряд прикрытия (состоявший, по большей части, из венгров). А кого взяли в плен, все равно потом расстреляли, уже на следующий день. Есть также данные, что некоторых взятых в плен красногвардейцев расстреливали прямо на месте. Всего же в первые дни после взятия Барнаула было расстреляно около 200 красных (по советским источникам). Но вот сколько их погибло непосредственно в ходе боев – таких цифр нет (у меня, по крайней мере).
полная версия страницы