Форум » ТрактирЪ » Олег Винокуров. Битва на Тоболе: 1919-й год в Курганской области. » Ответить
Олег Винокуров. Битва на Тоболе: 1919-й год в Курганской области.
Ефрейторъ: ОЛЕГ ВИНОКУРОВ. БИТВА НА ТОБОЛЕ: 1919-й год в Курганской области. От героев былых времен Не осталось порой имен… (из песни к кинофильму «Офицеры») О Г Л А В Л Е Н И Е Книга 1: «Даешь Сибирь!» Вступление Красной Армии в Зауралье в августе 1919 года Глава 1: «Забытое сражение» 1. К читателям и краеведам. 2. Источники и историография вопроса. 3. Планы белого командования на осень 1919 года. 4. Планы красного командования на осень 1919 года. 5. Отношение населения Западной Сибири к власти. 6. Красная армия в Сибири к осени 1919 года. 7. Белая армия в Сибири к осени 1919 года. Глава 2: «Вперед – на Ишим и Петропавловск!» 1. форсирование реки Тобол красной 5-й дивизией у г.Курган и взятие станции Варгаши. 2. боевые действия 27-й дивизии в Притобольном и Куртамышском районах, взятие станций Лебяжье и Макушино. 3. бои красной 26-й дивизии у станиц Звериноголовской, Пресногорьковской и Пресновской, взятие станции Петухово. 4. боевые действия красной 30-й дивизии у села Белозерского, взятие села Мокроусово. 5. итоги первого этапа сражения. 6. примечания. 7. список источников и литературы. Книга 1: «Даешь Сибирь!» Вступление Красной Армии в Зауралье в августе 1919 года Глава 1: «Забытое сражение» 1. К читателям и краеведам. С каждым годом, неумолимое время, все дальше и дальше, отдаляет нас от событий гражданской войны. Уже ушло из жизни поколение людей, участвовавших в ней, очевидцев и современников. Но до сих пор, этой давней войне, отводится в народном сознании особая роль. Именно тогда, впервые столь радикально, масштабно и надолго, разделилось наше общество. На первый план, вышло не столько военное противостояние большевиков и их противников, сколько социально-психологическое противоборство разных групп населения. Это и объясняет, почему до сих пор, особенно в российской глубинке, события тех давних лет столь ПАМЯТНЫ. Устные семейные предания, передают из поколения в поколение рассказы о том, как в смертельных врагов, внезапно превратились, бывшие до сих пор добрые соседи и зачастую, даже родственники. Линия разлома, у многих прошла прямо через семьи, безжалостно и непримиримо разведя родственников по разные края баррикады. Человеком всегда владело желание, узнать свои родовые «корни», стремление донести до потомков историю своей семьи, историю своей малой родины. В 60-70-е годы, один из живых еще участников тех событий писал: «Мне очень много лет. А жизнь не бесконечна. Поэтому и решил написать в газету свои воспоминания. Ведь историю надо знать не только нам, старикам, но и молодежи».(1) Но насколько мы, знаем историю своего родного края, своего Зауралья, особенно в период гражданской войны? Из школьных хрестоматий и студенческих лекций, вспоминаются рассказы о десяти расстрелянных комиссарах, да о смелом рейде красного отряда Томина, захватившего город Курган в 1919 году. Создается впечатление, что гражданская война, как бы обошла нашу Курганскую область стороной, прокатилась где-то по Уралу и дальше в глубине Сибири, не затронув мирные зауральские поля. И лишь ужасающие в своей безликости пирамидки братских могил, стоящие едва ли не в каждом селе, говорят нам о том, что история нашего края значительно богаче, чем твердят нам школьные хрестоматии. А кто из живущих ныне знает, что за люди, приняли последний бой в тех слабовидимых, полузасыпанных остатках окопов, протянувшихся по окраинам многих деревень и опушкам лесов. До сих пор, копнув слежавшуюся за многие годы землю, здесь можно наткнуться на осколки снарядов, гильзы и остатки амуниции. Это и есть, немые свидетели, не описанной еще в книгах, но по настоящему живой истории нашего Зауралья. Помнят эти места, и гулкие залпы орудий, и звонкие раскаты пулеметных очередей, треск винтовок, а земля, до сих пор хранит в себе следы, одного из самых кровавых и жестоких сражений, братоубийственной Гражданской войны. О самом большом сражении в истории Сибири, получившем название «Тоболо-Ишимская (Петропавловская) операция 1919 года» и расскажет эта книга. Географические рамки исследования, охватывают территорию современной Курганской области. Не претендуя на законченность описания, автор стремится, быть по мере сил точным и беспристрастным, полагая в этом лучший путь, воздать должное всем участникам того сражения. 2.Источники и историография вопроса Тоболо-Ишимская (Петропавловская) операция, - это лишь звено, в целой цепи непрерывно следующих друг за другом сражений: Златоустовского, Челябинского, Омского и проч. Окончание одного из них, как правило, являлось началом следующего. Но даже в этом ряду, бои в тоболо-ишимском междуречье стоят особняком. Они являлись последней попыткой белой армии, переломить в свою пользу ход борьбы на Восточном фронте. Поражение здесь, обусловило крах Временного Сибирского правительства адмирала Колчака и стало концом, всего белого движения в Сибири. Как писал один из первых исследователей: «являясь по существу, только эпизодом в гражданской войне, эта операция исторически замечательна тем, что именно здесь, белым был нанесен последний смертельный удар, после которого они уже не смогли оправиться».(2) Несмотря на грандиозность битвы, развернувшейся осенью 1919 года на необозримых просторах от Тобольска до Кустаная, лишь немногие историки исследовали ее. Отсутствие интереса, объяснялось, на мой взгляд, тем, что, несмотря на успешный итог, это сражение явилось по сути своей проигранным, на общем победоносном ходе кампании 1919 года. Еще в 1920 году, один из первых исследователей Полозов, назвал его «унылой страницей в истории 5-й армии», отметив вместе с тем важность, «…изучать именно проигранные сражения».(3) И действительно, внимание на эти бои, прежде всего, обратили военные ученые-исследователи. Один из них писал: «Петропавловская операция частей Красной Армии, вошла в историю гражданской войны, как одна из самых выдающихся по военному мастерству, обогатившая советское военное искусство, опытом мощных фронтальных и фланговых ударов…». Причины побед и поражений в боях на Тоболе – «…чрезвычайно интересны и поучительны».(4) На ошибках, допущенных на зауральских полях, в 20-е и 30-е годы, учили воевать молодых командиров Красной Армии. Именно тогда, вышли работы Малышева, Розенберга, Поляка, Воробьева, Полозова, Эйхе и Вольпе, посвященные данному вопросу.(5) Они до сих пор, составляют основу историографии сражения. Ряд наиболее удачных боевых эпизодов, анализировался в те же годы, в специализированных военных журналах.(6) Однако, выявляя ошибки белого и красного командования, все авторы, давали лишь «…скелет оперативно-стратегической деятельности…». За рамками исследований, оставалось «…описание полных глубокого интереса, тактических действий отдельных стрелковых дивизий, бригад и полков в их взаимодействии».(7) Совершенно не рассматривались в их работах вопросы мобилизации местного населения, личности командиров, психология сражающихся сторон. Тщательно обходился вопрос, о самой возможности кардинального изменения осенью 1919 года, событий на фронте в пользу белых армий. В 60-70-е годы, советские историки Какурин, Спирин, Шундеев, Шуклецов, Янгузов, Цыба и Заболотный, касались этой битвы мимоходом, в общем контексте хронологического описания боевых действий на Восточном фронте.(8) Их работы, отличаясь сравнительно небольшим фактологическим материалом, пронизаны стремлением свести сложные явления военно-психологического порядка, к упрощенным «классовым схемам». Все исследования, укладывались в этакую схемку: красная армия победоносно наступает, преследуя разбитого уже врага, но постепенно, в районе Петропавловска, начинает испытывать некоторые затруднения (нехватку в людях, усталость от похода, большую активность мобилизованного сибирского казачества и т.д.). В результате, красные полки вынуждены временно отступить, после чего мобилизуется местное население, которое, «как один» выступает на фронт и в результате, «колчаковские полчища» окончательно разгромлены и бегут. При этом так и неясно — а с кем же все-таки, с каким-таким безликим врагом, так доблестно сражалась Красная Армия? Что же представляли собой белые «полчища»? Как они сражались? Что за люди стояли во главе? Что ими двигало? Что с ними стало? Ответов на эти вопросы, в изданиях советского периода нет. Мемуарная литература участников тех событий не многообразна. Наиболее известны опубликованные, в том числе и в СССР, воспоминания двух высших чиновников белого Сибирского правительства - барона Алексея Будберга и генерала Филатьева.(9) Несмотря на то, что оба автора, не принимали непосредственного участия в боевых действиях, они достаточно ярко дают описание общего состояния армии и государственного аппарата Белой Сибири. Важнейшее место в историографии, занимают мемуары генерала Сахарова К.В.(10) В них, бывший командарм стремится объяснить причины поражений своей армии, анализирует проигранные им сражения. Особую ценность с фактологической точки зрения, представляют мемуары командиров среднего звена с обеих сторон - ижевца Ефимова, уфимца Петрова, моряка Мейрера, сибирского казака Красноусова, красных командиров - Эйхе, Чуйкова, Путны, Федорова, Гайлита, Смирнова, Вострецова и Лазарева.(11) Они содержат ценные подробности в описании отдельных боев. Общим недостатком всех работ, является выборочность приводимых исторических данных, фрагментарность в изложении материала, упор на описание наиболее выдающихся эпизодов. В 20-е годы, начала развиваться тенденция изучения боевого пути отдельных воинских соединений. Были изданы прекрасные сборники по истории 27-й и 5-й стрелковых дивизий.(12) Однако в дальнейшем, советская историография стала отходить от документально-исторического подхода, предпочитая ему пафосный литературный стиль.(13) Сейчас, упор современных историков сделан на исследовании боевого пути белых воинских частей.(14) Новые работы, вводя в научный оборот ранее неизвестные документы, вместе с тем, отличаются заметной скудностью источниковой базы. Это обусловлено, прежде всего, общей плохой сохранностью архивных фондов белых частей. Ряд эпизодов боевой деятельности, оказывается «белым пятном» для исследователя, заставляя историка, зачастую подменять факты догадками. Значительный пласт советской историографии, всегда составляли жизнеописания красных военноначальников – Вострецова, Павлова, Томина, Хаханьяна, Эйхе, Сокка, Грязнова.(15) Посвященные им работы, отличаются литературным стилем, изобилуют массой мифических деталей, избирательным освещением событий. Упор делается на наиболее героические, с точки зрения авторов работ, эпизоды из жизни своих героев. И, наконец, ряд документов, касающихся жизни местного населения Урала и Зауралья, был опубликован в региональных документально-краеведческих сборниках.(16) Отличались избирательностью в подборке материала, эти работы освещали официальную точку зрения, отнюдь не отражая всего сложного спектра социально-психологических факторов, характерных для разных групп сельского населения в то время. Таким образом, несмотря на внешнее обилие работ, до настоящего времени, фактически нет ни одного исследования, освещающего в полной мере, ход и итоги сражения в междуречье Тобола и Ишима. В научный оборот, никогда не вводились многочисленные местные краеведческие источники из областных архивов, районных и школьных музеев. За рамками всех исследований советского периода, остались боевые действия красной 30-й стрелковой дивизии, наступавшей по северу Курганской области и противостоящих ей, частей белой армии генерала Лохвицкого. Имеющиеся по данной теме работы, носят литературный характер, либо обходят эти события стороной.(17) Даже в диссертации Кузнецова И.И, специально посвященной истории создания и боевого пути 30-й дивизии, целостное описание боевых действий второй половины августа, сентября и октября 1919 года - отсутствует. Упоминается лишь о нескольких подвигах отдельных бойцов и соединений.(18) В своей работе, я использовал в основном источники, хранящиеся в Российском Государственном Военном Архиве. Это документы оперативного характера, сводки политических и разведывательных органов, сохранившихся большей частью с красной стороны. Кроме того, в работе использован ряд источников мемуарного содержания, хранящихся в Государственном Архиве Российской Федерации и Архиве Гуверовского Института США. Широко представлена краеведческая база. Это документальные и мемуарные источники Государственного архива Курганской области, Северо-Казахстанского областного музея и архива, экспонаты районных и школьных музеев, «полевые» данные краеведческих экспедиций. Большинство источников, вводится в научный оборот впервые. Надеюсь, что этот труд, будет интересен всем, кто интересуется историей гражданской войны в Сибири.
Ефрейторъ: 3. Планы белого командования на осень 1919 года. Год 1919-й, стоит особо, на общем фоне Гражданской войны в России. Именно в нем, произошли наиболее упорные и кровопролитные ее битвы. Это был год ПЕРЕЛОМА, окончательной победы одной из сторон. События эти, нуждаются в особом историческом переосмыслении, как имеющие решающее значение, для исхода всего социально-политического противостояния и предопределившие судьбу страны, на много лет вперед. Обстановка, сложившаяся к середине 1919 года на Восточном фронте, была крайне неблагоприятной для белых армий. Одно за другим, следовали поражения на фронте. Белые войска, проиграв целый ряд операций, отошли от Волги и оставили Урал. Военные действия переносились на территорию Западной Сибири. Назначенный в июле 1919 года, новым главнокомандующим Восточным фронтом, генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс, решил спасти положение одним решительным ударом. Это был опытный военный, получивший блестящее образование. Уроженец Санкт-Петербурга, из семьи офицера — чеха по национальности, он подростком окончил элитный Пажеский корпус (1894), а затем и лучшее военно-учебное заведение России - Академию Генерального Штаба (1900). Служебный путь его прошел от младшего офицера в Туркестане, до Главного управления Генерального Штаба. За плечами 44-летнего генерала осталось участие в русско-японской и Первой мировой войнах, на последней из которых, благодаря своим блестящим стратегическим способностям, к началу 1915 года, Михаил Константинович занимал ответственейшую должность генерал-квартирмейстера Юго-Западного фронта. Под его контролем разрабатывались все основные операции фронта, осуществлялось руководство всей военной разведкой. Работа была настолько успешна, что уже в конце 1915 года, он удостаивается звания генерал-майор, а затем последовательно назначается - начальником штаба 3-й армии, командующим Экспедиционным корпусом в Салониках, начальником штаба Особой Петроградской армии. В 1917 году, молодой генерал входит в высшую военную элиту России. В августе, ему предлагается пост военного министра, но в связи с отказом от него, Михаил Николаевич назначается в сентябре 1917 года - генерал-квартирмейстером Ставки Верховного Главнокомандующего, а с ноября этого же года - начальником штаба Ставки у генерала Духонина. Теперь, под его руководством находились операции всей Русской Армии. И вот здесь то, на самом пике карьеры, все надежды и планы ломает большевистский переворот. Толпы матросов захватывают Ставку, убивают его начальника генерала Духонина. Дитерихсу удается бежать, и он уезжает в Киев к своей семье, а затем принимает предложение стать начальником штаба Чехословацкого корпуса, руководит его успешным выступлением в мае 1918 года против Советской власти, командует Забайкальской группой, берет Владивосток и соединяется с войсками Гайды у Иркутска. При Колчаке, он некоторое время был генералом для поручений, руководил комиссией по расследованию обстоятельств убийства царской семьи, а с июля 1919 года - командовал Сибирской армией, получив звание генерал-лейтенанта. С 22 июля 1919 года, на плечи Дитерихса, легло руководство операциями всего Восточного фронта и колоссальнейшая ответственность, за судьбу всего белого движения в Сибири. Именно под его руководством, и был разработан план решающего наступления. (прим.1) Этот удар, должен был отбросить красные армии обратно за Урал. Намечалось грандиозное сражение за Западную Сибирь. Надежды на операцию возлагались большие, а потому к ее разработке, были привлечены лучшие военные ученые того времени. Руководил ими, начальник Академии Генерального Штаба, профессор, генерал-майор Александр Иванович Андогский.(прим.2) Это был крупнейший военный ученый-теоретик того времени. Из семьи потомственных дворян Новгородской губернии, он окончил Вологодскую гимназию и Санкт-Петербургский университет (1898), после чего сдал офицерский экзамен в Павловском военном училище (1899) и вышел в Лейб-гвардии Московский полк. Практически сразу же, молодой офицер поступает в Академию Генерального Штаба, после окончания которой (1905), становится профессором и проходит путь до начальника Академии. Вместе с ней попадает к Колчаку. Генерал-лейтенант М.К. Дитерихс Архивы не сохранили для нас, подробности замысла генералов. Но, по воспоминаниям военного министра Сибирского правительства барона Будберга, план наступления предусматривал нанесение главного удара на левом фланге Восточного фронта, в районе города Петропавловска, войсками 3-й белой армии, под командованием генерал-майора Константина Вячеславовича Сахарова. Офицер оперативного отдела штаба 3-й армии, генерал-майор Павел Петрович Петров, видевший этот план воочию, рассказал, что предполагалось задержать красных в уральских горных проходах. Пока выделенные для этого сильные арьергарды, вели бы там бои, главные силы белых, отошли бы за реку Тобол, в район городов Тобольска, Ялуторовска и Кургана. Здесь, армии должны были усилиться, формирующимися в Сибири резервными 11-й, 12-й и 13-й Сибирскими стрелковыми дивизиями, после чего, перейти в общее решительное наступление. По свидетельству Петрова, именно этот план обсуждался, был одобрен и утвержден адмиралом Колчаком. Приступив к его реализации, генерал-лейтенант Дитерихс выехал в район, наиболее пострадавшей белой Сибирской армии, для непосредственного руководства, отводом в тыл ее потрепанных частей.(19) Военный министр А.П.Будберг Идея нового наступления, была поддержана многими видными представителями белой сибирской военной верхушки – генералами Сахаровым, Волковым, Ивановым-Риновым, а так же самим адмиралом Колчаком. Но не менее сильны, были и противники наступления. Их возглавил, один из наиболее опытнейших и авторитетнейших, из находившихся в Сибири белых генералов, военный министр Временного Сибирского правительства, барон Алексей Павлович Будберг. (прим.3) Это была примечательная личность. Заслуженный 50-летний генерал, из потомственных дворян Лифляндской губернии, он окончил элитный Пажеский корпус и 1-е Павловское военное училище (1889). Боевой и служебный путь будущего генерала, включил в себя практически все возможные ступени военной карьеры. Начав свою службу молодым офицером-артиллеристом, он, после окончания Академии Генерального штаба, переходит на штабную работу в Приамурском военном округе. Вскоре, последовала и первая «военная гроза» - вместе с отрядом полковника Сервианова, он организует оборону города Благовещенска во время «Боксерского восстания» в Китае, участвует во взятии Айгуня и наступлении на Цицикар с отрядом генерала Рененкампфа, а так же заведует перевозкой войск по Амуру. За эту свою деятельность, Будберг награждён медалью «За поход в Китай», орденом Св. Станислава с мечами и назначен на ответственейшую должность начальника штаба Владивостокской крепости (1902-1905) – основного оплота русских в Приморском крае. Здесь, Алексей Павлович отличился успешными работами по укреплению крепости, ему было присвоено звание полковника (1904). Служба шла. Минули бурные годы Первой русской революции (1905) и в 1910 году, барону Будбергу было присвоено звание генерал-майора. Он служил все в том же штабе Приамурского военного округа на должности генерал-квартирмейстера, то есть, заведуя всей разведкой на Дальнем Востоке. Грянула Первая мировая война. С первыми залпами, Алексей Павлович уходит на фронт, генерал-квартирмейстером штаба 10-й армии (октябрь 1914). И вот здесь то, проявляются его блестящие способности стратега. Вскоре, следует награждение Георгиевским оружием за разработку плана охвата и прорыва немецкой обороны под Августовом (25.10.1914), назначение начальником штаба 10-й армии (23.12.1914). В начале 1915 года, болезнь скосила генерала, но уже в августу, он возвращается в строй. Идет командовать 40-й (19.08.1915), а затем 70-й пехотными дивизиями (21.10.1915). Не выходит с ними из боев, награжден несколькими орденами, дважды ранен. Оценив его военные способности, Будбергу присваивают чин генерал-лейтенанта (08.03.1916) и он назначается на должность командующего 14-м армейским корпусом 5-й армии Северного фронта (22.04.1917). В ноябре 1917 года, видя полный развал русской армии, он отказывается от командования корпусом и выезжает на Дальний Восток (23.01.1918), некоторое время жил в Японии (февраль-апрель 1918), Харбине (апрель 1918 – март 1919). С марта 1919 года возвращается на военную службу и назначается начальником снабжения Сибирской армии (29.03.1919), затем помощником начальника штаба Верховного главнокомандующего (23.05.1919), управляющим военным министерством (12.08.1919). К моменту описываемых событий, барон Будберг являлся военным министром правительства Колчака (27.08-05.10.1919). Прошедший все ступени военной карьеры, имевший громадный служебный, административный и боевой опыт, он пользовался непререкаемым уважением в армейских кругах. И именно он, трезвомыслящий реалист по натуре, предложил свой собственный план обороны западносибирской равнины. Суть его, состояла в немедленном отказе, от дальнейшего проведения наступательных операций на фронте. По мысли генерала, после потери Урала, следовало не наступать, а незамедлительно перейти к активной обороне на сибирских реках – Тоболе и Ишиме. К сожалению, документы не донесли до нас, подробности этого плана. Однако дневниковые записи, которые систематически вел Будберг, раскрывают суть его предложений. Он предлагал: «немедленно собрать … генералов, военных инженеров и офицеров, и экстренно направить их, на рекогносцировку рек Тобола и Ишима, и на составление проекта их укрепления. Одновременно, организовать рабочие команды из обывателей и отправить их туда же, для производства фортификационных работ. Если это сделать, то будет, куда отвести наши расстроенные войска и за чем задержаться … Единственные пригодные для обороны рубежи – это линии рек Тобола и Ишима, правда, что они не особенно сильны, но имеют много непроходимых участков, сокращающих линию фронта, затем их надо все же форсировать, что при сохранении у нас, еще довольно сильной артиллерии, дает нам крупные преимущества. При желании за две-три недели, можно удовлетворительно укрепить эту линию, построить наблюдательные пункты, пулеметные и орудийные блиндажи, наладить связь, исправить мосты и дороги, организовать сигнализацию, пристрелять подступы. Затем сейчас же отвести на эту линию, все наиболее потрепанные дивизии и дать им время отоспаться и отдохнуть, поставить их по участкам, что бы они к ним прижились, присмотрелись, а офицеры за то же время, провели необходимые рекогносцировки, изучили слабые стороны. … За готовой линией, при превосходстве в артиллерии, на изученной заблаговременно местности, при содействии военной техники и аэропланов, мы, наверное, задержим красных, не сильных качественно и не способных на штурм укрепленных позиций… Я считаю, что наши войска в их современном состоянии не годны для полевой и маневренной войны и, что для выигрыша необходимого нам времени, необходимо перейти к обороне на укрепленной линии. … Мы потеряли устойчивость и это надо восстановить на время укреплениями, заграждениями и применением военной техники».(20) Не ясно, обсуждался ли этот план, среди высшего военного руководства Белой Сибири, был ли он известен в войсках и каким, было мнение адмирала Колчака. Сложно оценить, могла ли вообще армия, в том ее состоянии, даже опираясь на укрепленную линию, устоять под ударами красных. Однако идеи Будберга, о гибельности планируемого наступления, в тот момент разделяли многие белые военноначальники. В их числе, были такие известные генералы, как Каппель и Лохвицкий. Неизвестно, как развивались бы события, при осуществлении плана Дитерихса в полной мере, однако история сложилась так, что весь замысел операции, был полностью провален, еще на этапе ее подготовки. В то время, пока главком Дитерихс, принимал колоссальные усилия, по отводу частей армии в тыл, на линию предстоящего наступления, нашелся человек, полностью разрушивший все его замыслы. Это был его же подчиненный, командующий 3-й армией генерал Константин Вячеславович Сахаров.(прим.4) Человек, по всей видимости, посредственный, но честолюбивый и упорный в достижении цели. Судьба вознесла его на пост, оказавшийся ключевым в тех условиях. Уроженец города Оренбурга, из семьи офицера, он окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, Академию Генерального Штаба (1908), участвовал в русско-японской войне, служил в штабах 47-й и 3-й Финляндской пехотных дивизий. Типичный строевой офицер, полковник (1917). Участие в Корниловском выступлении, навсегда меняет его судьбу. Следует арест, затем освобождение и жизнь в Саратове. С приходом к власти большевиков, Сахаров отправляется на Дон в Добровольческую армию, но по дороге был арестован, несколько месяцев находился в заключение в Астрахани, откуда бежал и в Уфе, поступил на службу в войска «Уфимской Директории». Вначале, состоял в распоряжении штаба Верховного главнокомандующего генерала Болдырева. Получил звание генерал-майора (15.11.1918), но строевую должность не дали, а вместо этого, Сахаров был назначен начальником гарнизона острова Русский во Владивостоке, а затем начальником учебно-инструкторской школы. С 29.03.1919 года его переводят в Ставку генералом для поручений. Затем внезапно, следует резкий карьерный прыжок и назначение на должность начальника штаба Западной (3-й) армии (с 22.05.1919), а с 22.07.1919, и руководство этой армией. Взлет к вершинам военной власти, этого во многом не подготовленного человека, явился одним из самых роковых эпизодов гражданской войны в Сибири. Неистребимое честолюбие генерала, не позволяло добиваться успеха согласованными действиями всего фронта, постоянно толкало его к необдуманным самостоятельным решениям. А отсутствие достаточного служебного опыта, необоснованный оптимизм и приукрашивание действительности, делало невозможным решение задач стратегического масштаба. Все это, делало кандидатуру Сахарова, на тот момент, одной из самых неудачных, для назначения на пост командарма, важнейшей по значению армии. По воспоминаниям полковника Ефимова, к июлю 1919 года, генерал Сахаров, в отличие от своего непосредственного начальника главкома Дитерихса, «… оценивал положение совсем по-другому…». Не желая отступать, командарм «… считал, что подчиненная ему армия, сохранила полную боеспособность и, усиленная тремя сибирскими дивизиями, сформированными в тылу, может в единоборстве с 5-й красной армией разбить ее». генерал К.В.Сахаров Так вот, именно этот человек, генерал Сахаров, и совершает невероятнейший для военного человека поступок – он прямо нарушает все стратегические планы главкома. Самостоятельно, на свой страх и риск, а, по мнению Ефимова, действуя исключительно из своих узкочестолюбивых устремлений, командарм решает «…разбить красных при выходе из гор» у города Челябинска, дав противнику свое собственное генеральное сражение. Заручившись поддержкой начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерала Лебедева, командарм убеждает Колчака в необходимости такого сражения. При этом совершенно не учитывается явная неготовность на тот момент к бою, недавно сформированных резервных сибирских дивизий.(21) Плохая подготовка операции и как результат - сокрушительное поражение под Челябинском, - в корне меняет всю стратегическую ситуацию на фронте. Три сибирские стрелковые дивизии, которые генерал Дитерихс предполагал использовать, для наступления от реки Тобол, были уничтожены и бесславно полегли в челябинских предгорьях. Других готовых резервов, у белого командования на тот момент не было. По сути, это был крах всех планов, как наступательных, так и оборонительных. Необходимо было, срочно принимать новое решение. Военный министр барон Будберг, записал в те дни в своем дневнике: «если бы, вместо преступной авантюры под Челябинском, где … мы уложили наиболее сохранившиеся части и израсходовали последние, резервные дивизии, мы отошли и стояли бы теперь, за укрепленной линией реки Тобол, сохранив все резервы, подняв моральное и материальное состояние отдохнувших войск, и предоставив красным нападать – каково бы было, выгодно наше положение». Его поддержал профессор Академии Генерального Штаба, генерал-лейтенант Дмитрий Владимирович Филатьев. В своих воспоминаниях он отмечал, что «…для Омского правительства, после поражения армии под Челябинском, не было другого выхода, как перейти к обороне, чтобы дать армии возможность переустроиться и отдохнуть…». Даже, служивший при штабе 3-й армии генерал Петров признавал, что в результате боев под Челябинском, был «…сорван весь план главнокомандующего … дальше надо было искать других решений». (22) Казалось, сама жизнь заставляла высшее военное руководство белой Сибири прислушаться к разумным голосам. Отступая вглубь Сибири, еще можно было попытаться спасти основные людские и материальные ресурсы. Однако, главком Дитерихс решил не отказываться от запланированного наступления, лишь отодвинув его рубеж с реки Тобол на линию реки Ишим.
Ефрейторъ: ссылки на книгу: https://disk.yandex.ua/public/?hash=a2B6yl4iKvxRe3lw5E8RArXUnMEFpQ854WJ0kc4ZQh0%3D http://files.mail.ru/5F460B6D2EB54D459F16182C202F6BC2 С разрешения автора Олега Винокурова
Олег В: Ну вот, теперь моя совесть чиста. Если повезет и найдутся денежные спонсоры, то в этом году издам вторую часть. Она называется "Тобольская кадриль" и посвящена сентябрьским боям 1919 года в междуречье Тобола и Ишима. По дням разбираются бои на участках каждой из дивизий 5-й армии и 30-й дивизии. Объем правда, раза в два побольше, чем этой. Эх, как говорит один мой знакомый, должно же после нас остаться хоть что-то полезное, кроме детей и недвижимости...
Ефрейторъ: Олег В пишет: Ну вот, теперь моя совесть чиста. Если повезет и найдутся денежные спонсоры, то в этом году издам вторую часть. Она называется "Тобольская кадриль" и посвящена сентябрьским боям 1919 года в междуречье Тобола и Ишима. По дням разбираются бои на участках каждой из дивизий 5-й армии и 30-й дивизии. Объем правда, раза в два побольше, чем этой. Эх, как говорит один мой знакомый, должно же после нас остаться хоть что-то полезное, кроме детей и недвижимости... Если бы не было таких энтузиастов как вы, практически ничего и не знали о тех событиях. По белому движению сейчас мало что издается, в основном переиздаю старье, а там ничего нового. Замечательна книга, освещены обе стороны и красные, и белые. Сибирь как говорится еще "дышит", а по Югу пока тишина, но готовятся кое-какие материалы, нашлись историки осветить отдельные темы гр. войны и на юге России.
Sibirak: Ефрейторъ пишет: ОЛЕГ ВИНОКУРОВ. БИТВА НА ТОБОЛЕ... Спасибо прежде всего автору Олегу Винокурову за интересную книгу! и Ефрейтору за предоставленные ссылки...
ardenn: Уважаемый Олег ! Хотелось бы поблагодарить Вас за щедрый ПОДАРОК, который Вы сделали нам всем. Книга очень насыщенная и информативная. Содержит много данных, ранее нигде не публиковавшихся. Поэтому очень хочется, если позволите, задать несколько вопросов: 1. Вы пишите: «На правом фланге дивизии, у дер.Галкино, раскинув свои посты до устья речки Нижний Утяк, занимал позиции 31-й Стерлитамакский полк под командованием Воробьева. Он был сформирован из Стерлитамакского отдельного батальона, в который влились 30-й Архангельский полк и батальон Учредительного Собрания.» Речь, видимо, идет о 30-м Архангельском стрелковом полку 8-й Пермской стрелковой дивизии Народной армии? В дивизию также входили 29-й Сарапульский и Михайловский (31-й -?) стрелковые полки. Не встречался ли Вам в документах полный состав дивизии? Был ли 4-й полк? 2. Вы пишите: «На левом фланге группы, примыкая к участку самарцев, занимала позиции 6-я Уральская дивизия горных стрелков… Два ее полка (23-й Миасский и 24-й Саткинский) сражались в составе Южной армии…» То есть, 23-й и 24-й полки 6-й Уральской дивизии вошли в состав 10-й Верхнеуральской дивизии 5-го Стерлитамакского корпуса Южной армии, став соответственно 37-м Миасским и 38-м Саткинским стр.полками. А что предполагалось сделать с 6-й Уральской дивизией? Есть ли информация о формировании новых 23-го и 24-го полков в замен убывших? 3. Вы пишите: «…двое бывших красноармейцев Нагорнов и Налинов(?) из 3-го Яицкого полка…» Просветите, пожалуйста, что это за часть? Никогда не встречалась.
Олег В: 1. Нет, сведений о 8-й Пермской дивизии мне вообще не попадалось, упоминание о 30-м Архангельском полку взято мною, скорее всего из разведсводок красных. Они там составляли одно время такие учетные листы на белые части, в которых отмечали когда, из кого и где создана та или иная часть. 2. Про 23-й и 24-й полки 6 Ур.сд я ничего сказать не могу, они мне вообще не попадались на "моем" участке фронта, а данные о том, что они были переброшены в Южную армию общеизвестны, у того же Филимонова, но вот судьбу этих полков в Южной армии я не знаю. 3. 3-й Яицкий полк - именно так и было написано в списке пленных, а уж что это за полк я пояснить не могу, наверно откуда то из Южной армии.
Ефрейторъ: Олег В пишет: 3. 3-й Яицкий полк - именно так и было написано в списке пленных, а уж что это за полк я пояснить не могу, наверно откуда то из Южной армии. Скорей всего это опечатка в списке, в 21-ю Яицкую дивизию входили 81-й Яицкий, 82-й Уральский, 83-й Яицкий и 84-й Александро-Гайский стрелковые полки.
ardenn: Олег В пишет: 1. Нет, сведений о 8-й Пермской дивизии мне вообще не попадалось, упоминание о 30-м Архангельском полку взято мною, скорее всего из разведсводок красных. Они там составляли одно время такие учетные листы на белые части, в которых отмечали когда, из кого и где создана та или иная часть. 2. Про 23-й и 24-й полки 6 Ур.сд я ничего сказать не могу, они мне вообще не попадались на "моем" участке фронта, а данные о том, что они были переброшены в Южную армию общеизвестны, у того же Филимонова, но вот судьбу этих полков в Южной армии я не знаю. 3. 3-й Яицкий полк - именно так и было написано в списке пленных, а уж что это за полк я пояснить не могу, наверно откуда то из Южной армии. Спасибо за ответ! Здоровья Вам! Новых интересных книг!
Ефрейторъ: ardenn пишет: А что предполагалось сделать с 6-й Уральской дивизией? Есть ли информация о формировании новых 23-го и 24-го полков в замен убывших? Отход на восток продолжался. 12 августа вышел приказ по 3 армии о слиянии 6 Уральской дивизии горных стрелков и 12 Уральской стрелковой дивизии в одну - 12 Уральскую. Слияние предполагалось производить под руководством генерал-майора Р.К.Бангерского. Вся материальная часть и вооружение 6 Уральской передавалась в 12 дивизию. Полкам последней после слияния присваивались наименования: 45 Сибирско-Уральский, 46 Исетско-Златоустовский, 47 Тагильсксо-Челябинский и 48 Туринский. Бывший командующий 6 Уральской дивизией полковник Кузьмин становился помощником начальника 12 Уральской дивизии (РГВА. Ф. 39629. Оп. 1. Д. 38. Л. 8). Находившейся между Курганом и станцией Варгаши дивизии было предоставлено пять дней на отдых и пополнение. АЛЬМАНАХ БАБД № 20 А.М.Кручинин 12-я Уральская стрелковая дивизия..стр.16-17 Вряд ли могли формироваться 23-й и 24-й полки, 21-й и 22-й - были влиты в 12-ю дивизию из-за своей малочисленности.
Олег В: заново 23 и 24-й полки, взамен убывших, на фронте точно не формировались
Ефрейторъ: К 21 августа стали подходить части 6 Уральской дивизии, и началось фактическое слияние. Затем дивизия получила приказ сменить на позициях с восточной стороны Кургана 1 Самарскую и 8 Камскую дивизии и оборонять этот участок (РГВА. Ф. 39629. Оп. 1. Д. 26. Л. 463). В последующие дни 12 Уральская дивизия медленно отходила на Петропавловск, обороняя полосу вдоль железной дороги. 28 августа уральцы отошли в район Мишкино-Чебачье. Во время движения происходило слияние частей: 26 августа образовался 47 Тагильско- Челябинский полк (командир - полковник В.М.Бондарев). В последующие дни, также на марше, происходило слияние егерских батальонов, инженерных дивизионов, конных дивизионов, маршевых батальонов и штабов (РГВА. Ф. 39629. Оп. 1. Д. 34. Л. 351). 3 сентября образовался 46 Исетско-Златоустовский полк (командир - полковник М.В.Иванов).(РГВА. Ф. 39629. Оп. 1. Д. 34. Л. 371). АЛЬМАНАХ БАБД № 20 А.М.Кручинин 12-я Уральская стрелковая дивизия..стр.16-17
Олег В: 6-й Уральский егербат, как я понял, был влит не в 12-й егербат, а в 45-й Сибирский полк, отчего последний и стал называться Сибирско-Уральским. 6-й Уральский кондив в состав 12-й сд вообще не вошел, а вошел в состав 7-й Уральской сд под наименованием Самарского гусарского кондива.
Ефрейторъ: Олег В пишет: 6-й Уральский кондив в состав 12-й сд вообще не вошел, а вошел в состав 7-й Уральской сд под наименованием Самарского гусарского кондива. Так точно.
Олег В: Он кстати и затем в сводках так и значится Сам.гус. д-ом, а насчет именно 7-го Ур.кондива, то я и не знаю, существовал ли вообще такой. Еще с артдивом вопрос. Как известно, красные в сентябре сильно потрепали 7-ю Ур.сд в д.Чебачье, захватив 17 ее орудий, при чем штук 10 бросили на месте только сняв замки. Вопрос - что это был за артдив? Варианты - 6-й Уральский, 7-й Уральский, 12-й Сибирский...
Ефрейторъ: Олег В пишет: Вопрос - что это был за артдив? Варианты - 6-й Уральский, 7-й Уральский, 12-й Сибирский... Кручинин А.М. пишет что к этому времени артиллерия дивизии успела вернуться из 12-й Сибирской дивизии. В начале августа 1919г. 7-я Уральская дивизия была переброшена в район города Петропавловск на длительный отдых, перед отходом с фронта передала свои артбатареи 12-й Сибирской стрелковой дивизии, вновь сформированной в Тюмени. Скорей всего 7-й артдивизион+ орудия 6-го артдивизиона.
Ефрейторъ: Олег В пишет: Он кстати и затем в сводках так и значится Сам.гус. д-ом, а насчет именно 7-го Ур.кондива, то я и не знаю, существовал ли вообще такой. Придан 7-й дивизии 19 сентября как Самарский гусарский дивизион. http://siberia.forum24.ru/?1-4-20-00000035-000-10001-0
Олег В: Не все так просто с артиллерией. К началу наступления в сентябре, в составе 7-й Ур.сд был именно 12-й Сиб. артдив. А вот когда прибыл обратно в свою дивизию 7-й Ур.артдив, который в августе с фронта не выводился и сражался в Уф.группе, точно не ясно. А потому, какой именно из артдивов и захватили красные в Чебачьей, тоже до конца не ясно. Тем более, что 12-ю Сиб. сд в это время расформировали и ее части раскидали по всему фронту. Так 45-й Сибирский полк даже попал в 11-ю Ур.сд.
Ефрейторъ: Олег В пишет: Не все так просто с артиллерией. К началу наступления в сентябре, в составе 7-й Ур.сд был именно 12-й Сиб. артдив. А вот когда прибыл обратно в свою дивизию 7-й Ур.артдив, который в августе с фронта не выводился и сражался в Уф.группе, точно не ясно. А потому, какой именно из артдивов и захватили красные в Чебачьей, тоже до конца не ясно. Тем более, что 12-ю Сиб. сд в это время расформировали и ее части раскидали по всему фронту. Так 45-й Сибирский полк даже попал в 11-ю Ур.сд. Пробовал разобраться с этими дивизионами, и сам запутался. Действительно не все так просто.
Олег В: По документам РГВА тоже ничего не понятно. Красные в Чебачье захватили 7 орудий и еще 10 испортили сняв замки. Целый артдивизион выведен из строя, а в огневой поддержке 7 Ур.сд ничего не изменилось - прежнее количество орудий. За счет чего восстановили - неясно. Скорее всего следует предположить, что за счет прибывшего 7-го Ур.артдива, но тогда выходит, что пострадал в Чебачье именно 12-й Сиб.артдив?
полная версия страницы